прямо с нее. Села, забросив ногу за ногу.
– Я знаю, ты меня презираешь, – начал было Герберт.
– Рот закрой. Поесть дай спокойно...
Он замолчал. Первое время смотрел куда-то в точку за окном, затем перевел взгляд на ее ноги. Глаза блудливо замаслились.
– Ну чего пялишься, кобель? – беззлобно прикрикнула на него Римма.
– Ты такая красивая.
– Ага, и такая голая...
– Я знаю, тебе нравится меня дразнить. Ты ждешь, когда я...
– Жду, когда ты уберешься!
– Я уберусь, а ты останешься?
– Представь себе.
– С этим?!
– С ним...
– Что вы с ним вчера делали? – неистово спросил он.
– Детей мы с ним вчера делали! Доволен?
– Чем он лучше меня?
– Ты уже сто раз меня об этом спрашивал.
– Но ты не отвечала!
– Тогда отвечу! Всем он лучше тебя!
– Но ты же меня любила...
Римма хотела сказать, что всего лишь жалела его, но решила не злить его дальше.
– Успокойся.
– Не могу успокоиться. Внутри все горит... Я знаю, ты презираешь меня!..
– И это ты уже говорил.
– И еще скажу!.. Ты презираешь меня за то, что мой отец из-за меня в тюрьму попал...
– Хватит.
– Не хватит... Мать убил, отца в тюрьму посадил. Поэтому и этот Андрей появился... Не было бы всего этого, ты бы снова стала моей, да?
– Не была я твоей, – покачала головой Римма. – Не надо иллюзий...
– Нет, ты была моей!.. Я хочу все вернуть! – Герберт смотрел на нее глазами одержимого безумца.
– Свою мать ты уже не вернешь.
– Но я могу вернуть свое честное имя!
– Давай без громких слов.
– Да, ты права. Не надо громких слов. Нужны громкие поступки!.. Я уже для себя все решил...
– Что ты решил?
– Прямо сейчас я иду в милицию и заявляю, что это я убил свою мать!
– Час от часу не легче...
– Да, я так сделаю!
– Тебя посадят, идиот!
– Да, зато отца выпустят!
– Тюрьма – это тебе не санаторий. Там из тебя еще большего калеку сделают. Или даже убьют...
– Знаю. Но я для себя все решил... Давай прощаться!..
Герберт упал перед ней на колени, трясущимися руками обхватил ее ноги. Глаза скользкие, из носа выглядывает сопля, на губах мокрота... Римма неприязненно смотрела на него. И так же неприязненно думала о себе. Это как же нужно было хотеть мужика, чтобы переспать с этим... Но сейчас ей уже никто и не нужен, кроме Андрея. И с Гербертом она могла переспать только по необходимости... И она чувствовала, что необходимость эта может появиться...
– Заткнись!
Незлобиво, но с необходимой для этого резкостью она влепила Герберту одну пощечину, затем вторую... Била его до тех пор, пока не привела в чувство...
– Успокоился? – спросила она.
– Да, – обескураженно кивнул он.
– Домой не пойдешь. Здесь останешься...
Римма набрала в ванну горячей воды, взбила пену и загнала туда Герберта. Такая ванна должна была еще больше успокоить его.
– Спинку помыть не проси, – предупредила она и закрыла за ним дверь.
Если надо будет выйти, постучится.
Сама же набрала sms-сообщение и отправила его дяде. «Герберт блажит. Кается, хочет поменяться местами. Не знаю, что делать...»
Ответ пришел на удивление быстро. В таком же формате. «В тюрьму ему нельзя. Делай что хочешь, но останови...»
Римма знала, что делать. Именно этого она и не хотела. Но слова дяди Стаса – закон.
Герберт не стал звать ее к себе в ванную, но она пришла к нему сама. Ласково попросила перевернуться на живот, взяла мочалку.
– Ты не должен идти в милицию. Твой отец этого не хочет.
– Мне все равно, – хмелея от удовольствия, буркнул он.
– А ему нет. И мне тоже... Поверь, никто тебя не презирает.
– Тогда почему ты не со мной?
– Сейчас я с тобой.
– Но ты не хочешь со мной...
– Хочу. Но я должна быть с Андреем, ты сам знаешь, зачем...
– Он сейчас на работе.
– Вот именно... Если бы ты мне дал клятвенное обещание, что не пойдешь сдаваться, мы бы могли...
– Я не пойду сдаваться, – задыхаясь от нахлынувших чувств, пробормотал Герберт.
– Тогда ты хороший мальчик...
Она сама перевернула его на спину, сама сняла с себя рубашку и вошла в ванну...
Кологривцев не обманул надежд своего тюремного босса. Правда, сам он палец о палец не ударил, чтобы облагородить сортир в камере. Но сегодня с утра появились зэки из хозобслуги. Принесли брус, фанеру, инструмент и молча принялись за работу. К обеду унитаз был заключен в настоящую туалетную кабинку с дверцей и защелкой.
– Удружил ты обществу, Яша! – широко улыбнулся Станислав.
Кажется, это был первый случай, когда он обратился к нему по имени.
– Ну ты же сказал, Станислав Севастьянович! – просиял Кологривцев. – Если б какое худо сказал, а так для всех. Я и рад стараться...
– Хорошо получилось, – кивнул Вадим Калугин. – Теперь сходить по человечески можно...
– А у тебя как получится? – пристально глянул на него Казимиров.
– Что, получится? – настороженно повел ухом тот.
– Ты у нас фирмой заведуешь, да?
– Э-э, да.
– Строительной.
– Ну да, дома дачные там, баньки. Деревянные строения...
– А сидишь за что?
– Я же говорил, конкуренты подставили.
Станислав знал, по какой статье взяли Калугина. Незаконное приобретение и хранение наркотических средств. На посту ГИБДД его остановили, произвели обыск в машине и обнаружили под сиденьем целых двадцать восемь граммов чистейшего кокаина. Может, сам порошком баловался, может, действительно менты подбросили, но как бы то ни было срок предпринимателю грозил серьезный.
