– Он вас бил?
– Скорее, наоборот... А вы что здесь делаете?
– А вы? – вопросом на вопрос ответила она.
– Я здесь работаю. Служу то есть.
– Служите? Здесь, в тюрьме? – скорее обрадовалась, чем огорчилась Римма.
– В следственном изоляторе, – поправил ее Андрей.
– А что, есть разница?
– Тюрьма – для осужденных, а у нас осужденных сразу на этап отправляют...
– А осуждают всех?
– Кого всех?
– Ну, кто сидит...
– Нет, конечно. Кого-то оправдывают... А у вас кто здесь?
Андрею уже не надо было объяснять, какая нужда привела Римму к тюремным стенам. Он и сам все понял.
– Дядя... Дядя мой родной...
Она с надеждой посмотрела на него – как будто он мог прямо сейчас взять да выпустить ее родственника.
– Печально... Печальное место... И наверняка печальная история, – натянуто и совсем не весело улыбнулся он.
Понятное дело, помочь освободить ее дядю он не мог. Но в то же время мог оказать кое-какую помощь – перевести на щадящий режим содержания, организовать свидание, передать посылку... Римма так увлекла его, что ради нее он готов был на многое.
– Печальная... – кивнула она, соглашаясь, – Но скорее, глупая...
– Отойдем в сторонку.
Он взял ее под руку, чтобы отвести подальше от любопытных глаз и ушей. Ему приятно было ощутить бархатисто-нежную и теплую гладь ее кожи, почувствовать хмельной запах ее волос, сдобренный легким ароматом хороших духов.
– Фамилия, имя и отчество? – спросил он.
– Казимиров Станислав Севастьянович, – ошарашила его Римма.
– М-да, – многозначительно протянул он.
– Вы его знаете?
– В какой-то степени... Ваш дядя самых честных правил, когда не в шутку...
– Занемог?
– Нет, со здоровьем у него все в порядке. Но уважать он себя заставил...
– Кого?
– Меня... С матерыми уголовниками сцепился. Другой бы на его месте испугался, а он в драку полез... Это, конечно, плохо, но лучше так, чем смириться. Так бы зашпыняли вашего дядю...
– Зашпынять? Моего дядю?! – с гордостью за своего родственника возмутилась Римма. – Он сам кого хочешь зашпыняет!..
– Верю, верю. – У Андрея не было никакого желания спорить с ней, равно как и соглашаться.
– Где он сейчас?
– В карцере.
Андрей самолично водворил Казимирова в карцер, он же и рапорт начальнику СИЗО подал, чтобы тот назначил ему десять суток штрафного заключения. Сегодня уже вторые сутки пошли...
– Карцер – это что-то нехорошее.
– Ну, скажем так, приятного мало.
– А посылку ему передадут?
– Нет, посылку отправят на склад и передадут ему по истечении срока заключения. Через десять суток, вернее, уже через девять... Так что посылку лучше попридержите.
– Но я уже отдала...
– Надеюсь, скоропортящиеся продукты вы ему не передавали.
– Нет... То есть не знаю... – замялась она. – Я с женщиной договорилась, ну, которая на приемке, она все взяла...
Андрей знал женщину, о которой шла речь. Договориться с ней было нетрудно, но только за деньги. Чем больше заплатишь, тем больше вероятности, что посылка дойдет до адресата в целости и сохранности. Если же приемщице нечем будет поделиться с контролерами на досмотре, то те посылку существенно облегчат...
– Что вы ему передали, пиццу с итальянскими колбасками? – чтобы сгладить возникшее напряжение, в мажорном духе спросил Андрей.
– Итальянские колбаски, да, – с самым серьезным видом кивнула Римма. – Сыр тоже передала... Он любит итальянскую кухню...
– Он – итальянец?
– Нет. Но у него кафе с итальянской кухней... Ну вы должны знать, вы же были у нас.
– В «Беллиссимо»?
– Да. Кафе, гостиница, автосервис – этим всем дядя владеет...
– Не знал.
Андрей ознакомился с личным делом заключенного Казимирова, но не нашел там места работы, просто частный предприниматель. Прежде не судим, не привлекался, приводов не имел. Женат, трое детей, все сыновья... Андрей напряг память. Кажется, одного звали Германом...
– Скажите, а Герман – его сын? – спросил он.
– Да. Средний сын. Есть еще Герберт, он самый старший...
– Так я не понял, а кто из них Гера?
– Тот, кто вам погон оторвал, – без капли ехидства во взгляде усмехнулась она. – Герберт на такое не способен. Он хоть и старший, но совсем безобидный. Мухи не обидит. Да и слабенький он, от рождения... Это у Германа и Себастьяна здоровья хоть отбавляй... А то, что Герман вас невзлюбил, так он сейчас такой со всеми. Вы его должны понять, у него мать погибла...
– От руки отца.
– Это в порыве гнева... Но Герман не понимает. Поэтому и ходит злой как черт, на всех бросается... Ничего, рано или поздно успокоится...
– Лучше рано... Насколько я знаю, ваш дядя – русский.
– Русский, – подтвердила Римма.
– А у детей какие-то немецкие имена.
– Он по паспорту русский. А в душе... Корни у него немецкие. Его отца Себастьяном назвали, а в паспорт Севастьян вписали...
– Корни немецкие, а кухня итальянская.
– Сначала ему все немецкое нравилось, потом итальянское. Но у него и сейчас немецкий порядок во всем...
– У вас тоже немецкие корни?
– И немецкие. Но больше – итальянские. Моя мама – итальянка по отцу. Мать у нее русская, а отец итальянец...
– Мне кажется, я видел вашу маму.
– Возможно. Она гостиницей заведует. Вы ее за стойкой администратора могли видеть...
– Вы на нее похожи.
– Все так говорят...
Римма взяла паузу. По напряженному взгляду можно было догадаться, что она собирается о чем-то просить Андрея. Собирается, но не решается начать.
Наконец решилась.
– А вы не могли бы помочь моему дяде? – не без смущения спросила она.
– Если вам это интересно, меня Андрей зовут.
