– Весело живем. И что, товар за борт?
– Почти. Военным решили отдать. Бесплатно. Частям, госпиталям. Самовывозом.
– Чертовщина какая-то.
– Дешевле даром отдать, чем распродавать. Ты же знаешь, сколько час простоя стоит.
– Дела...
– Целый корабль бананов?! – удивленно поднял брови Костя. – Круто! И все воякам? А они унесут?
– Не переживай, на халяву все унесут, и еще мало будет, – не очень весело, но с задоринкой улыбнулась Лена. – Может, скажешь, как тебя зовут?
– Костя его зовут. Я тебе говорила.
– А-а, это который попутчик! А ты говорила, что у него друзья здесь.
– А не хочет он с друзьями. Работать хочет.
– Похвально. Ну, давай знакомиться! Лена!
Она по-мужски подала Косте руку и так же по-мужски крепко ее пожала. Не думал он, что в женской руке может быть столько силы.
– Пароход уплывет, а когда следующий? – деловито спросил он.
Девушка она симпатичная, но не для того же Костя устраивался на работу, чтобы страсти-мордасти с ней разводить. Он хотел произвести впечатление делового человека.
– Только через неделю, – развела руками Лена.
– На базе товар должен быть, – подсказала Ольга Евгеньевна.
– Есть, но две цены.
– Две цены мы не потянем. Что ж теперь делать? Неделя без работы, а налоги плати. И этим чертям тоже... так мы по миру пойдем...
– А если вполцены, потянете? – Косте казалось, что он знает выход из создавшегося положения.
– То есть? – недоумевающе глянула на него Ольга Евгеньевна.
– Халява, она, конечно, сладкая. Но ведь одними бананами сыт не будешь. Военным деньги нужны. Это я не про всех, а про тех, кто у руля будет стоять. Кто-то ж должен организовывать погрузку. Может, военные, может, гражданские. Дать на лапу, и все дела. Тогда машина не в часть пойдет, а к нам. Товар же безучетный, так я понимаю?
– Правильно понимаешь, – согласилась Лена. – Но кому конкретно на лапу давать?
– А мы на месте разберемся.
– Говорят, там оцепление выставили.
– Но вышек с часовыми нет, – улыбнулся Костя. – Ехать надо, на месте смотреть.
– А что, поехали, если ты такой умный!
Лена приглашающим жестом показала на свою машину. Упрашивать себя Костя не заставил. Занял место рядом с водительским. Лена села за руль, включила первую скорость. Рука у нее крепкая, хваткая, но за рычаг переключения скоростей она взялась по-женски мягко – пальчиками, за сужающуюся часть набалдашника. Как будто это не рычаг был, а что-то гораздо более живое. Или у нее манера такая, или мужика ей не хватает.
– О чем задумался? – не отрывая взгляд от дороги, спросила она.
Машина мягко катила по бетонке. Мотор работал как часики. Интересно, кто ей двигатель настраивал? Может, в автосервисе, а может, есть у нее свой автослесарь – внештатный заместитель мужа.
– Почему задумался? На работу настраиваюсь.
– Значит, серьезно к делу относишься. Мама говорила, что ты сидел. Извини, если это больная для тебя тема.
– Да нет, нормально все. И не сидел я, а работал. В исправительно-трудовой колонии.
– И чем ты там занимался?
– Ящики сколачивал.
– Не самая сложная работа.
– А не скажи. Работа, может, и несложная, а норма каторжная. Просто норму выполнил – уже стахановец.
– А если не выполнил?
– Тогда прощай, ларек. Прощай, свидания.
– А тебе свидания давали?
– Давали бы, но не с кем. Родителей нет, жены тоже.
Катька могла бы приехать. Костя мог бы договориться, чтобы ее оформили как его жену. А что такое три дня в комнате для долгосрочных свиданий? Это же голубая мечта любого зэка. Но Катька не приезжала. А могла бы. Ну да и хрен с ней!
– А сколько тебе лет, если жены нет?
– Двадцать один. Число счастливое, а счастья нет.
– Я думала, что тебе больше.
– Чего больше, лет или счастья?
– Извини, но меня твое счастье не волнует.
– А напрасно. Я же работаю на тебя, а ты должна заботиться о том, чтобы твой работник был сыт и счастлив. Тогда он и работать будет хорошо. Ничего, что я на «ты»?
– А я что, похожа на старуху, чтобы со мной на «вы»?
– Непохожа. Ты в самом соку.
– Спасибо за комплимент, – ехидно усмехнулась она. – Только облизываться на меня не надо. А то я вас знаю.
– Кого это вас?
– А тех, кто сидел. На баб как волки бросаетесь.
– А те, кто не сидел, – смирные ягнята, да? Им бабы не нужны, так я понимаю?
– Все вы, мужики, одним миром мазаны.
Костя молча пожал плечами. Это ее право так считать. А если это право дает ей собственный опыт, тем более он не может не соглашаться с ней. Но и вслух выражать свое согласие не хотелось.
– Почему ты замолчал? – Похоже, ей не понравилась затянувшаяся пауза.
– А ты хочешь услышать, что я не такой? А я такой. Женщины мне нравятся. Тем более такие хорошенькие.
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну не столб же я фонарный. Хорошенькая ты, и сама об этом прекрасно знаешь.
– Только давай без этого! – совсем неубедительно выразила она свое недовольство.
– Без этого, так без этого. Кажется, вижу цель.
Они только что выехали на Приморское шоссе. До места назначения еще ехать и ехать. Но Костя уже заметил бортовой «ЗИЛ» зеленого цвета, загруженный желто-синими коробками. Машина стояла у обочины, а два солдатика разгружали борт – передавали коробки гражданским лицам, которые спешили забить ими багажник «Волги»-«пикапа».
– Тормози! По дешевке берут, но масштабы не те, – сказал Костя.
При всем своем желании покупатели не могли загрузить в «Волгу» и десятую часть коробок с «ЗИЛа». Значит, грузовик пойдет дальше с полным кузовом. Почему бы его не перехватить и не перенацелить?
Солдатики еще не закончили сбывать «левак», а Костя уже был у кабины, в которой сидел молоденький лейтенантик. Старший машины. Типа ничего не видит, ничего не слышит. А часть бабок прикарманит...
– Здорово, командир! Скучаешь? – небрежно, с юморком спросил Костя.
– Чего надо? – нахохлился офицер.
– Халяву сбывать некуда, да? Могу помочь. Сто рублей за машину – и поехали...
– Всего сто рублей?!
– Ну вот, уже и торгуешься. Сто пятьдесят!
– Триста!
– Двести – и по рукам!
Он весело улыбался, но взгляд жесткий, не допускающий отказа. Лейтенанту стало не по себе.
– Двести двадцать...
