– Не, не знаю, вот мой билет, место 34, я чуть не опоздал!
– Ага, так бы вот и уехали без тебя. У меня обычно полный автобус, а в этот раз сижу и удивляюсь: двоих пассажиров нету! Ну, вот, слава Богу, хоть ты объявился. Больше ждать никого не стану, у меня автобус рейсовый, везде успеть по графику надо, садись быстрее!
Тридцать четвертое место было почти в самом конце салона. Я прошел его весь, вглядываясь в лица пассажиров. Руси среди них не было.
Сплин
Руся, Руся. Как же виртуозно ты кинула меня, сучка. Подставила под бандитские стволы, не положила в гребаный унитазный бачок пистолета. Счастья тебе с моим миллионом. Я себе еще, может быть, заработаю. Я ведь тоже хотел тебя сначала поматросить и бросить. Хорошую ты себе выбила компенсацию за моральный ущерб. Ничего. Я к тебе еще загляну в гости, когда ты меньше всего будешь этого ожидать.
С такими нерадостными мыслями я провел время в многочасовом пути от Кишинева до Бухареста. Стихи, которые сами вылезли на свет, я набросал на каком-то клочке бумаги и убрал его в кошелек. Итак, с чем я остался? А вот с чем: я рассчитывал по возвращении в Москву выгодно вложить деньги. Купить несколько квартир, например, и сдавать их. Никогда больше не работать, а купить загородный домик и тихо жить там в свое удовольствие. Стать, наконец, свободным, в моем понимании, человеком! Учитывая, что цены на жилье в Москве были тогда невысокими, мой замысел выглядел более чем реалистично. Лера обязательно должна была родить еще, и у меня была бы прекрасная семья с двумя детьми и дом «полная чаша». В общем, ничего плохого, сплошной позитив! И вот что вышло на деле. Я, кинутый телкой и чуть было не подвешенный за яйца гангстерами, ехал с какими-то молдавскими ловцами счастья в Бухарест для того, чтобы вылететь оттуда в Москву, воистину налегке! Денег было жаль настолько, что боль от их утраты заслонила собой все события нескольких прошедших дней, больше похожие на сюжет из фильма-боевика категории «Б» со Стивеном Сигалом в главной роли.
Но я не могу долго отравлять себя ядом переживаний. Я слишком люблю жизнь, чтобы долго концентрироваться на всяком отстое. Жизнь продолжается, и, по ее закону, всякая палка всегда имеет два конца. Да, меня кинули. Да, я лишился почти всех денег, но кое-что ведь у меня осталось! И этого «кое-что» вполне хватит на переезд из тридцатиметровой «однушки», где все мы ютились на голове друг у друга, в квартирку побольше. А самое главное – я остался жив! Жив назло всем этим Кукушкам и Пышнякам. Я, как крутой Данила Багров, разделался с местечковыми гангстерами с помощью их же девайсов, которые они продали мне, доказав тем самым принцип круговорота вещества в природе. Да, я не стал свободным в том смысле этого понятия, который есть в финансовой свободе, но я наконец-то попробовал свободу на вкус! И вкус этот мне понравился. Я буду искать его вновь и вновь. Я никогда не забуду этого прекрасного полета куда угодно. У меня не получилось вырваться из корпоративной тюрьмы с первого раза, но я обязательно попытаюсь совершить побег еще раз, и еще раз, и так до тех пор, пока не найду постоянный источник свободы, из которого я буду пить каждый день, каждую минуту, без остановки. Для этого мне не нужен алкоголь, не нужны наркотики. Свобода не в этом! Я понял наконец-то, в чем она! Свобода в том, когда ты живешь в мире с самим собой, когда твоя совесть не мучает тебя вопросами, когда дело, которым ты занимаешься, является словно бы твоим продолжением.
Свобода – это найти себя в этом деле. А дальше можно познать смысл счастья. Он там, где-то совсем близко.
Но в чем же оно, то самое дело, которое я могу выполнять с удовольствием? Только не в том, чтобы работать «на дядю», ежедневно проводя за тупой монотонной работой в офисе по десять часов. Как бы хорошо за него ни платили, а платят, как правило, недостаточно, это все равно рабство. Стать таким же дядей с тем, чтобы работали на тебя? Нет, все равно не получится. Каким бы «дядей» ты ни был, ты все равно в свою очередь работаешь на какого-нибудь дядю покрупнее, и так далее по возрастающей. А стать самым главным дядей – это шанс один на миллиард. Тем более если верить в то, что все предопределено заранее и каждый из нас – станет тем, кем должен стать: офисным рабом, наемным убийцей, революционером, сутенером, детским врачом или, что крайне маловероятно, главным дядей, на которого все работают. Он сидит где-то в самой глубине нашего муравейника, и его не видно со стороны. И даже если попытаться разворошить этот муравейник, то ничего невозможно будет разобрать, а так как он главный дядя, то его к тому самому моменту и вовсе в этом муравейнике не будет, а вместо этого он будет сидеть где-нибудь в вертолете и насмешливо пить тыквенный сок через соломинку. А почему он такой крутой? Чем он такой уж особенный? В чем его исключительность? Таких дядей называют небожителями. Они проигрывают состояния в казино, их блядовитые дочери тратят по пять тысяч долларов на кроватку для своего тойтерьера, их жены нанимают десять маникюрш, по числу пальцев на руках. Гребаное высшее общество. Да, наверное. Таковым они себя считают, во всяком случае. У них денег, как говна за баней. А вот откуда они? Их деньги, нажитые в России, – это грязные деньги. К нам, как ни к кому более, подходит утверждение о том, что «источником каждого состояния является преступление».
Хотя что это я так разошелся? Когда я сам совершенно недавно получал суперприбыль путем банальной спекуляции, используя коррумпированных и развратных наймитов предприятий, то думал ли я о том, что деньги достаются мне бесчестно? Нет, не думал. И, если задать самому себе вопрос: а терзали бы меня угрызения совести, если бы я, приватизировав какой-нибудь горно-обогатительный комбинат или рудник, сидел бы сейчас в бассейне своей виллы в Майами, окруженный шоколадными от загара нимфетками, с ноздрями сожженными кокаином? Нет, сэр, ответ отрицательный. Да плевать бы мне было на всех и на каждого, кто ниже меня. Снисхождение бы испытывал я к равным по толщине кармана и подобострастие перед власть предержащими, стяжавшими, помимо денежной, еще и государственную власть.
Размечтался… А что впереди? Что меня ждет? Москва, зима, алкоголь, семейные скандалы, офисная рутина, выедающая мозг. Причем в этот самый офис еще надо ухитриться попасть, не очень-то там меня и ждали. И так всю жизнь? До старости? А как же мечта о свободе? Неужели ей так и суждено остаться мечтой, которая выцветет со временем, как выплаканный глаз старухи? Поистине я чувствовал себя как человек, отсидевший тюремный срок, глотнувший вожделенной свободы и вновь угодивший за решетку. Отчаяние не покидало меня всю дорогу до румынской столицы.
Прибыв на место, я решил, что называется, «перестраховаться». Выкинул билет на самолет до Москвы и вечером того же дня сел в поезд до Варшавы. На случай, если Руся решила окончательно убедиться, что миллион у нее уже никто не отнимет и никогда за ним не придет, и сама вышла на остатки банды Штефана, сообщив ей путь моего следования.
В Варшаве я задержался на два дня. Ходил по местам моей первой любви, прошел мимо фонтана на
