телефона и набрал номер дяди Пети:
– Петр! У меня гениальная идея по поводу экономии на экспорте! Как вы думаете, когда факел прекращает гореть, то что это значит?
– Какой факел? Ты что там, «Hennessey» перебрал, пока летел?
– Да при чем тут… Я интересуюсь: когда факел нефтяного газа прекращает гореть, то что это значит?
– Ах, этот факел… Значит, что скважину законсервировали.
– Вот именно!
– Так, и что у тебя за радость такая?
– А то, что на бумаге-то эта скважина все равно осталась скважиной! И стоит она копейки. Покупай, кто хочет, отдадут с удовольствием за любые деньги!
– Так-так. Продолжай!
– Оформляем на тетю Маню фирму, покупаем пять-шесть скважин, которые не действуют, – и фирма становится обладателем собственной нефтедобычи. Что позволяет нам продавать нефть хоть на Луну, а через три-четыре месяца мы ее закроем и таким же Макаром тут же откроем еще одну такую же помойку! И так далее!!! Это ж Клондайк!
– Ну, Гера, ну ты даешь! Вот теперь пусть говорят, что у меня нет интуиции! Это просто гениально!!! У тебя там, в Нижневартовске, надолго?
– Если все пройдет, как я предполагаю, и в администрации кое-кто не станет ломаться, как пятидесятилетняя девственница, то часа на два.
– Срочно потом возвращайся в Москву и сразу приезжай в офис. Мы все будем тебя ждать.
– И… Борис?
– А он что, альтруист, что ли? Разумеется, и он тоже! Прилетай скорее!
Герман торопился. У него перед глазами была комната совета директоров в гранитной башне, поэтому с одним из артачившихся директоров «Чернолес-Нефть», который никак не хотел уступать свою компанию за смешные, по его мнению, деньги, Гера поговорил довольно резко. Назвал того «мудаком» и «старпером». Сказал, что денег он не получит, как и продления лицензии на нефтедобычу.
– Ты можешь продолжать залупаться и дальше. В следующем году лицензии тебе не видать. Это мы через министерство решим в два счета. И налоговиков к себе жди в гости. И не только их. Как говорится, «все флаги в гости будут к нам». Причем не твои местные, тобой с руки прикормленные, а наши, из Москвы, которые тебе перекупить – кишка тонка. Понял?
Но директор, похоже, понимать ничего не хотел. Он позвал охрану, и Геру вывели под руки два здоровенных амбала, а вслед ему неслось:
– Скажи там, в Москве, своим жидам, что они не на того напали! Я здесь еще с бригадира начинал! Меня весь город знает!
– Он тебя и проводит. В последний путь. Обещаю, – с ненавистью прошипел Гера и, запрыгнув в автомобиль, велел везти себя в аэропорт. В Нижневартовске, где не было пока ни одного предприятия «Юксона», работал его так называемый политический филиал. Гера знал, что, по слухам, в последнее время все более участившимся, Хроновский собирается выставить свою кандидатуру на ближайших выборах президента. Для того чтобы иметь в каждом регионе России свои глаза, уши и рот, внушавший избирателям, за кого им надо голосовать, этот собравшийся стать самым большим хозяином в стране человек зарегистрировал партию под названием «Открытый Союз» и вложил в ее деятельность колоссальные деньги. Партийные отделения были открыты по всей стране и в том числе в Нижневартовске. Заведующий филиалом, примерно одного с Герой возраста и комплекции парень, назвался Мишей и, увидев, что московский гость не в духе, решил лишних вопросов не задавать. Гера заговорил с ним сам. Времени было около тридцати минут, именно столько занимала дорога в аэропорт, и он пожелал узнать у «политика», как в офисе самого «Юксона» называли активистов «Открытого Союза», что-нибудь о том, кто только что выставил его за дверь столь наглым образом.
– А это у нас такой местный авторитет. Он в Нижневартовске живет с самых первых дней его основания, почетный директор, заслуженный нефтяник, то да се… Само собой, депутат местной Думы, магазины у него свои в городе, нефтяная компания. Старикам к пенсии доплачивает что-то там, они за него и голосуют постоянно. Его посадить хотели как-то, из Москвы приехали, так на его защиту весь город встал. Демонстрации, пикеты возле администрации. И что ты думаешь? Отстояли ведь! Так он остался при всех своих, как говорится, а те, кто его арестовывать прилетели, так ни с чем в Москву вашу и вернулись. Эх-х… Народ-то – он, когда захочет, многое может. Ну и в Москве, конечно, связи у него есть какие-то. В общем, тип такой, опасный. Дался он вам!
– Дело принципа, Миша. Теперь уже моего личного принципа.
Они ехали по дороге, покрытой утрамбованным колесами снегом. Сверху хоть и был насыпан песок для более лучшего сцепления с дорогой, но Миша, от греха, быстро не гнал, а, наоборот, ехал со скоростью километров тридцать в час, не больше. Его «Patrol» был с этим явно не согласен и словно сам порывался «прибавить». Гера, наблюдая этот поединок машины и человека, поневоле усмехнулся, настроение понемногу выравнивалось, он решил поднять вопрос по «старперу» на том самом совещании, на которое должен был вылететь через несколько минут.
– Куда его черт несет! – Он услышал восклицание Миши и машинально посмотрел через лобовое стекло вперед. На них на бешеной скорости летел огромный грузовик «Урал», тащивший за собой прицеп, груженный стальными трубами. Расстояние между грузовиком и внедорожником Миши было не более двухсот метров, и Гера вдруг понял, что если сейчас, мгновенно что-то не предпринять, то в Москву через некоторое время прибудет его обгоревший труп! Стиснув зубы, он открыл дверь и, кое-как сгруппировавшись, оттолкнулся обеими ногами от нижнего порога. Пролетел по воздуху около полутора метров и упал в придорожный сугроб. Сразу же пополз вверх и, перевалившись через высоченную насыпь, кубарем скатился в безопасный кювет. Зажал руками уши в ожидании страшного скрежета, взрыва, стука падающих и раскатывающихся по дороге огромных труб, но ничего этого, равно как и визга тормозов, не было слышно и в помине. Лишь один, похожий на паровозную сирену гудок «Урала», затем удаляющееся громыхание этой многотонной громадины и тишина. В ошарашенном состоянии он заполз на снежную насыпь и увидел, что «Patrol», мирно припаркованный возле обочины, цел и невредим. Гера радостно скатился с сугроба и побежал к машине поздравить Мишу с тем, что тот родился в рубашке. Бежать что-то явно
