– Хм… Я не думаю.
– Вы живете с ней вместе.
– Вот как… Жизнь порой удивляет своими поворотами: никогда бы не мог подумать, что сплю в одной постели с… Впрочем, меня все устраивает. Я согласен.
– Прекрасно. И я очень хочу, мистер Клень-овски, чтобы вы знали: здесь, в Америке, у вас появились верные друзья, например мистер Пронин, которые всегда придут вам на помощь в трудную минуту, а ведь это так много значит в наш меркантильный век, не так ли?
– Еще бы! – ответил Гера и честно поглядел в глаза американца…
…Славик отвез его в аэропорт Даллас утром следующего дня. До рейса Вашингтон—Москва оставалось почти четыре часа, и Пронин предложил заехать в аэрокосмический музей, расположенный возле аэропорта:
– Мне жаль, что ты толком так ничего и не увидел. Поедем, глянешь хотя бы на серебряную «Энолу».
«Энола Гэй», самолет, с которого полковник Тиббетс сбросил «Малыша» на Хиросиму, нашел свою последнюю стоянку в ангаре музея. Гера обошел самолет со всех сторон, представил себя сидящим внутри и нажимающим кнопку открытия бомбового отсека. Поежился:
– Жуть какая-то. Интересно, что чувствуют японцы, когда приходят сюда?
Пронин поглядел на часы:
– Пора, а то тебе дадут место возле летающей параши. А что касается самолета, то он стал памятником по справедливости. Ты слышал что-нибудь о фарфоровых бомбах, начиненных блохами, зараженными чумой и сибирской язвой? Японцы хотели забросать такими бомбами всю Калифорнию, и если бы не старушка «Энола», родившая «Малыша», то расклад сил был бы совершенно иным. Иногда, для того чтобы идти вперед, приходится многое приносить в жертву, Герман. Вот, кстати, – он достал из кармана знакомый пузырек и протянул его Гере со словами, – лично от меня. Сувенир в память об Америке.
Гера повертел плотно закупоренный пузырек в руке, поглядел его на свет:
– Спасибо. Это то, о чем я подумал? На вид совершенно бесцветное, как вода.
– Не за что. Оно не только бесцветное, оно еще и не пахнет, если влить, скажем, в кофе, то никто ничего не почувствует. Желаю применить по назначению.
Часть IV
Новый уровень
О пользе водителей
– Куда поедем, шеф?
– Домой.
– В высотку или к этой?..
– Слушай, тебе не кажется, что ты слишком много стал себе позволять? Ты кто?
– Шофер.
– Ну, так и шофери себе. Еще раз услышу что-то подобное, будешь ходить пешком.
Водила замолчал, обиделся – даже спина его, казалось, выражала обиду. Он ссутулился над рулем и время от времени сопел. Гере стало неловко: с этим шофером он ездил уже около года и частенько делился с ним самым сокровенным, словно и не шофер это был, а самый близкий друг. К тому же парень водил мастерски, в прошлом был автогонщиком и выступал за команду «Юксона». Дважды буквально «выдирал» «Ауди» из таких передряг, устроенных дорожными идиотами, что если бы не его дар и чувство машины, то дело закончилось бы травматологией, а то и моргом.
Познакомился с ним Гера еще во время своей работы у Хроновского. Его тогдашний водитель то ли заболел, то ли занимался с «Кадиллаком», менял колодки, которые стирались у американского бронированного слонопотама через каждые пять тысяч километров, и Геру в аэропорт отвозил этот парень, Володя. Вот и сейчас он встретил Геру в Шереметьеве-2 после вашингтонского рейса, подхватил его чемодан, искренне обрадовался, увидев шефа. Володя часто возил Настю с ребенком, по-своему был к ней привязан и после разрыва Геры и Насти искреннее переживал, а Киру ненавидел, что называется, «от души». Неизвестно, какая муха его укусила и отчего он решил, что после нескольких дней отсутствия Геры что-то изменится и, может быть, шеф «возьмется за ум», но вопрос свой он, тем не менее, задал и получил унизительный для себя ответ. В салоне автомобиля повисло напряженное, тяжелое, нехорошее молчание. Наконец Гера не выдержал:
– Вов? Слышь, что ли? Володь?
– Чего?
– Ну, ты чего, обиделся на меня, что ли?
– Да ладно, нормально все.
– Ты это, хорош, понял?! Тебе-то какая разница?
– Да, Герман, да сил нет видеть, что с вами происходит! У вас такая семья была замечательная, жена прекрасная, я вообще таких женщин никогда в жизни не видел, и вот… Да ладно.
– Ну, уж договаривай, Вов, чего там.
– А вы не станете опять говорить, что я буду пешком ходить?
– Не стану. Обещаю.
– Я говорю, значит, что жена у вас была замечательная, Настя. А эта проститутка, ведьма какая-то, эта ваша Брикер. Ее сотрудники брюквой прозвали, блядину ебаную.
