территорией ООН. Этот план преследовал две цели: выполнить долг гуманности и дать развивающейся стране хорошо обученных технических специалистов…
— Я думаю, этот вопрос надо в срочном порядке поставить на обсуждение в вашем совете… — сказал председатель Нбаен, поднимаясь. — Одновременно и мы постараемся включить его в повестку дня в нашем комитете. Как бы то ни было, давайте обсудим этот вопрос с генеральным секретарем.
Вдруг в холле сделалось шумно. Люди торопливо направлялись к выходу.
— Что-нибудь случилось? — спросил господин Нбаен проходившего мимо служащего.
— В шесть часов начинается передача через спутник связи… — сказал тот на ходу. — Прямая передача из Японии. Сам Эд Хоркинз отправился на место событий. Говорят, просто потрясающе…
— Пойдем? — Китова сделал несколько шагов в том же направлении, куда устремились все.
— Постойте, — Нбаен своей огромной рукой схватил советника за рукав. — Взгляните…
В углу холла, куда указывал председатель, он увидел миниатюрного, восточного вида джентльмена с полуседой головой, который, отвернувшись от потока устремившихся к выходу людей, смотрел в окно на красный как кровь нью-йоркский закат. Его тонкие плечи были бессильно опущены, дужка снятых очков дрожала в руке. Мужчина вытащил из кармана платок и приложил его к глазам.
— Господин Нодзаки, особый член нашего специального комитета… — сказал Нбаен, понизив до шепота свой густой, низкий, характерный для африканца голос. — Только представьте себя в его положении! Сейчас тонет его родина. Территория… на которой из поколения в поколение жили его отцы и праотцы… Горы, реки, джунгли, степи Японии, где спят духи предков, все, все исчезнет… и домашние животные, и птицы, и дикие звери… Дома, деревни, Токио, могилы… и обезьяны, и бегемоты…
— Разве в Японии есть обезьяны и бегемоты?.. — пробормотал советник Китова, но в его тоне не было иронии. Голос его звучал печально и сочувственно.
— Этому старому человеку горько. Это понятно, — сказал Нбаен, кладя руку на плечо советника. — Его соотечественники сейчас мечутся в страхе и ждут… ждут… Матери, дети… А он должен взирать на это из тихого спокойного города, из комфортабельного зала… Смотреть, как все гибнет, да еще вперемежку с коммерческой рекламой?..
— Вы совершенно правы… — согласился Китова. — Телевизор — коробочка, годная только для развлечения. Ну, кинофильмы, комедии, но репортажи с места трагических событий… В нашей стране встал вопрос, следует ли передавать по телевидению речь президента. Обсуждают, способны ли граждане в полной мере воспринять речь главы государства, когда он говорит с телеэкрана…
— Давайте подойдем к нему, — председатель потянул советника за рукав, увидев, что старый Нодзаки прячет платок в карман. — Только без утешений. Он — мужчина. Спросим его мнение о нашем проекте.
Когда они подходили к стоящему у окна старику, из коридора донеслись голоса:
— Какое место, говорили, тонет?
— Точно не помню, но вроде Сикоку.
Часть шестая.
Япония тонет
1
Первая гигантская катастрофа произошла тридцатого апреля в пять часов одиннадцать минут утра. Обрушилась она на край Кинки. В этот же день впервые в истории сейсмических наблюдений в западном секторе Атлантического океана был зарегистрирован новый вид землетрясения, который получил название «землетрясение со сверхобширным эпицентром».
Конец апреля… «Золотая неделя», как называют это время в Японии. Люди тянутся к солнцу, к вешней зелени и большими компаниями выезжают на природу. Радость бьет через край. Так бывало из года в год, так было и в прошлом году… А сейчас…
Понурые, измученные, бледные от страха и голода люди бесконечной вереницей днем и ночью шли по дорогам. Тащили на спинах младенцев, вели за руки детей чуть постарше, волочили домашний скарб — кто сколько мог захватить. Они шли на сборные пункты. Пользоваться собственными машинами было запрещено. Беженцев перевозили в организованном порядке на малогабаритных судах, по железной дороге, в автобусах, грузовиках и такси. Транспорт работал круглосуточно, доставляя народ со сборных пунктов на аэродромы и в морские порты. А землю трясло и трясло. Происходили обвалы и оползни, рушились здания. Бульдозеры расчищали дороги.
Из тридцати миллионов населения шести префектур края Кинки с первого по тридцатое апреля воздушным и водным транспортом за границу было эвакуировано три с половиной миллиона человек. Почти все новые аэропорты уже были залиты водой, и старый аэропорт Итами героически принял на себя основную нагрузку. От землетрясения там пострадали взлетные полосы и диспетчерский радиолокатор, но благодаря самоотверженной штурмовой работе, невиданной со времен «Экспо-70», к рассвету первого апреля все было восстановлено. Аэропорт теперь мог принимать тяжелые трансконтинентальные самолеты.
В Итами удалось собрать весь персонал с ныне закрытых западнояпонских аэродромов, и с третьего апреля перейти на круглосуточный режим работы. Ежедневное число вылетов и посадок достигло пятисот.
План эвакуации морским путем тоже не выдерживался. Причалы выходили из строя один за другим. Посадку приходилось совершать в открытом море. В Осаке районы Конохана и Тайсе целиком оказались под водой, причал Бэнтэн тоже погрузился на дно, посадка на океанские суда производилась теперь в верховьях рек Адзи и Синъедо или в портах города Сакаи. В префектуре Хего уцелел только Старо-Кобэский порт, однако у остальных причалов удалось соорудить плавучие пристани. Особенно сильно пострадали порты в префектурах Вакаяма и Миэ, их пропускная способность составляла теперь лишь десятую долю прежней. И все-таки посадка беженцев шла днем и ночью при помощи десантных судов сил самообороны и американской армии, плоскодонных рудовозов и даже надувных лодок. При этом использовалась вся береговая линия и устья множества рек. В конечном итоге в течение месяца было эвакуировано три миллиона двести тысяч человек. Это уже почти приближалось к запланированной норме. Считали, что за десять месяцев край Кинки справится со своей задачей. Но эвакуационный штаб Кинки продолжал работать с неослабеваемым напряжением, чтобы в мае превысить это количество, а в самые напряженные моменты довести число эвакуированных до полумиллиона. Кроме того, штабу Кинки было поручено эвакуировать часть населения префектур Окаяма и Токусима, и штаб, предвидя понижение воздушных перевозок в период дождей в июне и понижение перевозок на всех видах транспорта из-за тайфунов в августе — сентябре, намеревался в остальные месяцы резко повысить количество эвакуируемых.
На рассвете тридцатого апреля — как и во все другие дни — люди, у которых подошла очередь к отправке, толпами хлынули на аэродромы и в порты. Те же, чей черед еще не настал, спали тревожным сном, собрав самое необходимое на случай срочной эвакуации.
К Осакскому аэропорту один за другим подъезжали большие автобусы и грузовики. Люди молча выходили из них, молча вставали в длинную очередь для регистрации и также молча исчезали в здании аэропорта. Младенцы спали на спинах матерей, и только малыши постарше радовались предстоящему путешествию.
Такая же атмосфера царила на причалах Сума, Микагэ и Уводзаки в порту Кобе, на причале наполовину погрузившегося в море Асия, в устьях рек Йодо, Адзи и в порту Сакаи. Шла посадка беженцев на японские, американские, австралийские, нидерландские, английские, греческие, панамские, либерийские, шведские суда… Они были не только пассажирскими и грузовыми, среди них находились и срочно переоборудованные угольщики и рудовозы. В контейнерские суда вместо контейнеров грузили капсульные дома… Использовались все причалы — и постоянные, и плавучие. Уже готовые выйти в открытое море суда давали протяжный басовитый гудок, после чего, оставляя длинный пенистый след, поворачивались носом в сторону водного пути Кии. Резкие сирены сновавших между ними буксирных катеров разрывали прохладный утренний воздух.
В пять часов десять минут утра появившийся над аэропортом Осаки с юга-востока «Боинг-707» авиакомпании «Сабена» пошел на посадку. Войдя в зону глиссадного радиомаяка, он опустил закрылки, выпустил шасси и, все больше снижая высоту, стал приближаться к посадочной полосе Б.
На северо-западе, над Рокко, разворачивался только что взлетевший DC-8-62 компании КЛМ. В кармане возле взлетной полосы ждал реактивный гигант «Пан-америкэн», который должен был взлететь после
