Профессор так быстро взбежал по лестнице, что его не успели остановить.
— Хороший человек, — сказал Онодэра, улыбнувшись.
— Да, простой и непосредственный. Редкость в наше время… — серьезно произнес Юкинага со вздохом. — Гений, бросающийся в дело очертя голову. Поэтому у нас в научных кругах его ценят гораздо меньше, чем за рубежом…
Онодэра прекрасно понял смысл этих слов. Его внимание привлек какой-то прибор в углу компьютерской, и он стал его рассматривать.
— Хорошая лаборатория, — сказал он. — Правда, внешне неказистая…
— На ее устройство ушло около пятисот миллионов иен, — пояснил Юкинага. — А чего стоит ее содержание. Вы же знаете, с какой безумной энергией работает профессор. Как бы не экономили, никаких денег не хватает, ведь профессору до всего дело. Да к тому же еще цены все время повышаются, ну и, само собой, зарплата сотрудников…
— А откуда у профессора такие средства? — спросил Онодэра. Все последние часы он думал именно об этом.
— От ОМО — Общины Мирового океана, есть такая религиозная организация, — усмехнулся Юкинага. — Новоявленная религия, получившая всемирное распространение. Ловко придумали, а? Культ солнца, культ животных существовали издавна, но превратить в предмет культа океан, это уже совершенно новый ход! В эту организацию входят люди всех национальностей, от рыбаков и до судовладельцев, короче говоря, все, чья работа так или иначе связана с морем. Во многих странах есть дочерние организации. Связь всемирная. Говорят, центр ОМО находится в Греции и будто бы организацию субсидирует судовладелец-миллиардер. В общем, страшно богатая религиозная организация.
— Новоявленная религия в роли покровителя науки… — Все, что угодно, но этого Онодэра не ожидал.
Культ Мирового океана? В таком случае, может быть, и его фирма имеет к этому какое-то отношение?
— Ведь наш профессор неуправляемый, — продолжал Юкинага. — Как ученый он не только вне школ, но и вне правил и вне традиций. Если что-то требуется для науки, он у самого сатаны выудит деньги и постарается сделать так, чтобы к нему на удочку не попасться. Тут он стоит твердо. Конечно, ортодоксы от науки его просто не в состоянии принять…
На верху лестницы появился профессор Тадокоро. В правой руке он держал запотевший чайник, в левой — поднос с перевернутыми вверх дном чашками.
— А вы, господин Юкинага, в каких отношениях с профессором? — шепотом спросил Онодэра.
— Я посещал, правда недолго, его лекции, он почетный профессор нашего университета. Вот, собственно, и все. Но я часто встречался с ним в бистро возле общежития — профессор квартировал где-то поблизости. Знаете, я люблю его… У него диапазон гения, а какая хватка!.. Говорят, раньше такие ученые не составляли редкости — широта, размах мышления… Нынешние ведь все больше смахивают на служащих или чиновников.
— А откуда он родом?
— Из Вакаямы. Интересная провинция. Не знаю, может быть, это влияние Кинокуния Бундзаэмона, так сказать, традиция, но из этих мест порой выдвигались ученые большого масштаба, такие, как Кумакусу Миаката или Хидэки Юкава…
— Что вы тут шепчетесь, а? — профессор уже спустился с лестницы. — Небось, меня ругаете?
— Наоборот, хвалим!
— Ну, если это говоришь ты, Онодэра, тогда верю. Ты ведь человек искренний. Послушай Юкинага, что ты будешь есть? Суси? Креветки с рисом? Яичницу с курятиной и рисом? Или что-нибудь из европейской кухни?
— Мне все равно, — сказал Юкинага. — У меня к вам, профессор…
— А ты раньше реши, что будешь есть. А ты, Онодэра?
— Яичницу с рисом и курятиной, — сказал Онодэра.
— Ну, тогда и мне тоже… — усмехнулся Юкинага. — Но я, профессор, хотел поговорить с вами конфиденциально…
Тадокоро, не обращая внимания на его слова, крутил телефонный диск. Заказал две порции яичницы с курятиной и рисом и жирные креветки, поворчал, что в креветках всегда мало соуса, и закончил назидательно: — Не жалейте соуса!
Онодэра, дослушав телефонный разговор, отошел в дальний угол лаборатории и сделал вид, что рассматривает аппаратуру.
— Онодэра! — тут же раздался густой бас профессора. — Иди сюда. Не уходи. Юкинага, он человек надежный. Я только что просил его о сотрудничестве, и он обещал свою помощь, в пределах возможного, конечно.
— Да, но…
— Никаких «но». Надежный! Разве ты сам этого не понял после нашего совместного плавания? Он чувствует природу, знает море. Его сердце открыто великой Вселенной. А такие парни, хотя и знают о существовании всяческих махинаций и интриг, сами в них не участвуют.
Онодэру тронули слова профессора. Он даже покраснел. Чутье не обмануло профессора. Но почему такого человека не приемлют в научных кругах, думал Онодэра. Может быть, именно оттого, что слишком остро и глубоко проникает он в душу человеческую?
— Я понял вас, профессор… — сказал Юкинага, слегка смутившись. — Онодэра, вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня.
— Ну вот, опять говоришь чепуху! Неужели ты не можешь понять, что он на такие вещи органически не способен обидеться?
Да, он говорит все, что думает, с полной откровенностью. Интересно, он со всеми так, или только с теми, кому доверяет?
— Вы, профессор, как всегда, строги… — сказал Юкинага. — Позвольте, я расскажу вкратце. Дело в том, что мне недавно позвонил бывший мой однокурсник, мой друг близкий, который работает секретарем в канцелярии премьер-министра.
— В канцелярии премьер-министра? — профессор Тадокоро нахмурил брови. — Чиновник?
— Да. Члены кабинета министров хотят в приватном порядке выслушать мнение ученых относительно участившихся в последнее время землетрясений. И по этому случаю он просил меня помочь ему в выборе участников встречи.
— Он поручил это тебе полностью?
— Думаю, что нет. Последнее слово наверняка будет принадлежать начальнику канцелярии премьер- министра. Я думаю, по этому вопросу они обратились не только ко мне.
— Узнаю чиновника! — резко сказал профессор. — Они никогда никому не верят. Ни ученым, ни народу. Никому не верят! Болтают, что хотят привлечь все выдающиеся умы, а у самих нет ни наблюдательности, ни чутья, чтобы хоть какой-то ум угадать или увидеть. В результате только и думают, как бы не промахнуться, как бы сохранить равновесие сил. Они ведь постоянно озабочены одним — как бы чего не вышло! Они никогда не рискуют, а потому и не могут предвидеть, что произойдет в будущем. Мальчишки, несмышленыши, молоко на губах не обсохло, а туда же! Взвешивают на весах мудрецов, пользуясь данной им властью! Да не водись ты с ними!
— Но, профессор, я ведь тоже государственный служащий! — рассмеялся Юкинага. — Мне кажется, профессор, вы в чем-то недооцениваете чиновников. Каким преимуществом для общества оборачивается их реализм, способность к решению насущных сиюминутных проблем, соблюдение формальностей, следование системе! Ведь и сами государственные учреждения не что иное, как система распределения чрезмерной для одного человека ответственности по управлению гигантским организмом — обществом, организованным в государство, в котором в свою очередь переплетается бесчисленное множество сложных и запутанных систем. Поэтому-то чиновники более всего подходят для создания стабильности в организации, именуемой государством. Организационный принцип политических деятелей, так же как и деятелей так называемого полусвета, зиждется на человеческих чувствах, в первую очередь на чувстве долга и на добровольном, но обязательном подчинении тому, кто находится выше. Вот и получается в самый раз, когда этот принцип
