любители оффлайнового чтения сделали свои версии недельного архива «Компьютерры» в FB2 и выразили желание повторять данный опыт постоянно.
И вот тут встал вопрос — чья версия лучше? Ведь формат FB2, несмотря на простоту, «умеет много гитик». И понимание правильного форматирования у каждого, как выяснилось, своё. Можно было, конечно, устроить народное голосование, однако, чтобы не тянуть время, мы провели внутреннее тестирование и отдали предпочтение варианту, который прислала Татьяна АКА Tibioka. Ни в коем разе не хотим обидеть других авторов (парни, спасибо большое!), но, во-первых, архив в версии Татьяны получился наиболее… гм… гармоничным, а, во-вторых, мужскому большинству читателей портала будет особенно приятно читать статьи, отформатированные умелыми женскими руками.
Вашему вниманию сегодня предлагается два файла. Первый, скажем так, универсальный — он подходит для абсолютного большинства мобильных устройств и читалок. Обладатели таковых кликайте сюда. Специально для пользователей iPhone/iPod и программы ShortBook Татьяна сделала специальную версию, обитающую тут. Подчеркну, что пользователи яблочной продукции получили собственный файл из-за странной особенности программы ShortBook, не умеющей создавать оглавление самостоятельно, и Татьяна ей немного помогла.
Пробуйте, тестируйте, и если выловите ещё какие-то баги — непременно сообщайте в комментариях к данному посту, мы учтём на будущее. Если ни у кого нет возражений, архивы будут выкладываться еженедельно, по вторникам. На сайте у них будет своё место, о появлении которого известим дополнительно.
В идеале, конечно, хотелось бы завести робота, способного мгновенно конвертировать статьи по выбору каждого конкретного читателя (например, только Василия Щепетнева и Михаила Ваннаха за последние пятьсот лет), но пока роботы не справляются. Будем делать руками.
Ещё раз спасибо всем, кто помог нам в решении задачи.
P.S. Специально положил файлы на iFolder, чтобы узнать — сколько людей скачает архив. А то может и огород городить не стоит?:)
Василий Щепетнёв: Ловцы мгновений
Любой монарх, заняв трон, среди неотложных, первоочередных задач не забывал запечатлеть себя для потомков, более того — для Истории. Лучшие художники королевства добивались чести перенести образ горячо любимого монарха на холст, затем наступала очередь инфант, эрцгерцогов, великих княжон и прочих членов Семьи.
За монархом тянулась и титулованная знать, что обеспечивало лейб-художникам стабильный доход. Важно было не упираться в реализм и выставлять заказчика в надлежащем ракурсе: плечи пошире, бюст покрупнее, глаза поярче, а всякие недостатки переносить на оборотную сторону профиля.
Зато столетия спустя потомки, развлекая гостей, могли показывать своих прапрадедушек, какого- нибудь Хьюго Баскервиля или Михаэля фон Дорна, что порой приводило к самым неожиданным результатам.
Знать второго, а то и третьего разряда обходились подручными средствами, художников брали попроще и подешевле, иногда даже из своих же крепостных, что и экономию гарантировало, а порой и прибыль давало: портретист обеспечивал потребности окрестных помещиков, у которых среди своих крепостных талантов кисти и холста не обнаруживалось. За портреты расплачивались то бурой свиньей, то саженью дров, то бочонком солёных огурцов, а иногда художника одалживали и просто по-соседски, даром. Что за портреты выходили из-под кисти доморощенных Веласкесов! Бездна экспрессии, смелость нескованного академическими установками таланта, зоркий народный глаз… В двадцатом веке черные искусстволюбы охотились за сельскими иконами. Думаю, сегодня портреты господ Свиньиных и Простаковых стоят никак не меньше артелеписных икон, только где их теперь найдешь, те портреты? А ведь, если покопаться, то и сыщется хоть что-нибудь.
Девятнадцатый век явил миру фотографию. Дагерротипы — это живопись для бедных, язвили художники, но и самые богатые люди не отказывали себе в удовольствии запечатлеться на бумаге научным способом: во-первых, быстро, не требовалось многодневных сеансов, во-вторых, можно было отпечатать сразу несколько портретов, послать и двоюродной тетушке, и троюродной племяннице, что, безусловно, способствовало укреплению родственных связей и, наконец, это выходило современно, созвучно эпохе. Что ещё важнее, фотографическое ателье 'Шулейкин и сыновья' было открыто не только для дворян. Любой подданный империи, скопив необременительную сумму, мог осчастливить родню портретом, который бережно хранился в специальных альбомах или просто на стене в рамочке.
Со временем стен стало не хватать, особенно после изобретения моментальной фотографии и портативной фотокамеры. А когда стоимость «лейки» или «Смены» стала общедоступной, тут-то ящик Пандоры и распахнулся, и птички из него полетели стаями. Фотографировали все — поначалу горячо и вдохновенно, со временем тяга к кнопке остывала, но всё равно число фотоснимков становилось трёхзначным, а потом и четырёхзначным. Ни «хрущевки», ни «брежневки» на своих стенах вместить такое количество изотворчества не могли (а тут ещё подоспели ковры), да и фотоальбомы пухли не по годам — восьмой том 'Хроники Багрова-внука', девятый, пятнадцатый… Но фотоальбомы — это у людей педантичных, большинство же собирали карточки как попало и куда попало. Повсеместное распространение пунктов проявки и печати только усугубило положение: теперь уже не нужно было запираться в темной комнате, составлять проявители, фиксажи — отдал плёнку, заплатил, и забирай, сколько нащёлкал.
И тут, как дар ангела — цифровая фотография. Никаких фиксажей, ни кислых, ни нейтральных. Никаких плёнок, маленькая флэшка вмещает тысячи кадров. Только щёлкнул — и смотри результат.
Ручеек фотодокументов превратился в полноводную реку. Философски настроенный человек выбрал бы из реки дюжину фотографий, а остальное направил бы на круговорот информации в природе. Но философски настроенных людей мало. Все эти бесконечные изображения младенцев на разных стадиях агуканья, кошечек, дачных домиков-домов-дворцов, Турции, Канары, Антарктиды ('Я и Везувий', 'Я и Эверест', 'Я и Гефсиманский сад') должны существовать вечно, словно рисунки Леонардо да Винчи или кумранские рукописи. Их хранят на дубль-винчестерах, переписывают на ДВД-диски, помещают в интернет- ячейки — и всё равно тревожатся: ну, как фотографии пропадут вследствие всемирного катаклизма или ещё какой незадачи.
В связи с этим я придумал (может, запоздало, как велосипед) новый гаджет, фотоаппарат 'Всегда начеку'.
Ведь что ценно в любительской фотографии? Не качество изображения (хотя год от году оно и растёт), не художественное решение композиции (тут дело хуже, куда гляжу, то и жужжу), а уникальность события, будь то столкновение самолета с небоскребом или посадка на Красную площадь «Сессны» с бедовым тинэйджером на борту. И хотя камеры теперь вмонтированы в телефоны, пока сообразишь, пока достанешь, пока нажмешь кнопку…
Фотоаппарат должен работать постоянно! В виде обруча-руматки (в честь Руматы Эсторского) на голове. Два широкоугольных объектива, один спереди, другой сзади, обеспечивают полный обзор, снимают ежесекундно и — что главное — передают изображение сразу на удаленный и трижды защищённый сервер, потому кража руматки бессмысленна.
Вот так с рождения до смерти каждый миг жизнь гражданина окажется запечатлён, отсортирован, сохранён.
И это дает такие перспективы, что я срочно ставлю точку — перевести дух.
