мест…» и считал, что именно эта книга откроет ему врата Иерусалима.
'Выбранные места…' – критический узел истории России. Если бы книгу приняли ровно, возможно, она могла бы повлиять на умонастроение современников, переведя их из возбужденного состояния, требующего действия – любого, но действия! – в состояние спокойное и созерцательное, когда, прежде чем резать, мерили семь раз, и, убедясь, что резать нет нужды, откладывали ножницы в сторону.
Не случилось. Видели частности, примеры, но идея горизонтального общества попадала в слепое пятно. Книгу отвергли настолько единодушно, что уже одно это должно было насторожить современников. Тяжело больной Белинский, собравшись с последними силами, запустил зубы в Гоголя и объяснил передовой молодёжи, что «Выбранные места…» – это плохо и несовременно. Преданные друзья, который год ждавшие второго тома, чувствовали себя обманутыми. И царская фамилия не спешила приглашать Гоголя на место, вакантное со времени отставки Жуковского.
Неприятие, даже изгнание, не физическое, а изгнание из души – способно как укрепить пророка, так и сломить его.
Какой путь избрать – решать самому пророку.
(продолжение следует)
Голубятня-Онлайн
Голубятня: Спорт
Вот тема, которая незаслуженно обделена нашим вниманием, — спорт! У меня вообще такое впечатление, что спортом в нашем издательском доме интересуется единственно вменяемый человек — Дима Мендрелюк. Остальные давно погрязли в желеобразных радостях геморройной профессии. Той самой, когда покачиваешься в креслице, накрывшись пледиком и попыхивая трубочкой (словами Галковского).
Интеллигенту сам бог велел спортом не то что не интересоваться, но и люто его ненавидеть (у того же ДЕГА: крутящие «круглыми попками в трениках» непременно несут в себе законспирированный заряд принадлежности к «гэбне»). Почему? Потому что нормальный человек (читай — интеллигент) не может практиковать столь низменное удовольствие. Книжку полистать, в блоге повякать, на форуме покалякать, в кафешке разговеться — это пожалуйста. А вот размяться на корте, спуститься по крутому спуску на лыжах, словить шнобелем шайбу на ледяной площадке — для интеллигента моветон в падлу.
Сегодня хочу порассуждать о спорте в контексте социально-государственном. Речь не о заботе государства о здоровье нации (здесь давно уже очевидно полное её отсутствие) и не о строительстве спортивных площадок, а о более существенных и более глубинных вещах. Например, таких: в наше время интерес к спорту проявляют лишь самые люмпенизированные слои населения. Работяги, пэтэушники, гопота всех оттенков, как и в лучшие советские годы, исправно заполняют стадионы, скандируют в вагонах метро, «мочат хача» по переулкам, обматываются шарфиками с цветами любимого клуба. Поддержка со стороны среднего класса — нулевая.
Нет, конечно, если внимательно приглядеться, то на трибуне Лужников можно высмотреть рожу, знакомую с книжками не понаслышке, однако это лишь исключение, подтверждающее правило. Правило же таково, что подавляющее, львиное большинство образованного и зажиточного класса спорт игнорирует во всех его проявлениях — как в зрелищном, так и на уровне личной практики.
А дальше — вверх по социальной лестнице — неожиданно возникает интрига: богатое сословие Эрэфии (имеется в виду реально богатое: от миллиона долларов, выведенных из оборота в личное пользование, и выше) энергично возвращается в лоно спорта. Причём опять же во всех его проявлениях: любит бродяжничать по свету, курсируя от одного мирового финала различных соревнований к другому, любит плавать с аквалангами, любит экстремальные виды спорта (горные восхождения, автогонки), активно практикует единоборства, теннис, поло, гольф и проч.
Конечно, уклон в сторону статусных видов спорта у богатого сословия заметен невооружённым глазом, однако тенденция к спортивному времяпрепровождению несомненна. Могли бы, подобно офисному планктону, сосать носом дурь по модным харчевням да шоппинговать до усёру по бутикам, ан нет: тянет истинных нуворишей на природу, на чистый воздух, на безупречные лужайки, да чтоб ещё и в кроссовках, да в спортивных костюмах, да до седьмого пота.
Почему так? Почему в Эрэфии утрачено восприятие спорта на всех уровнях общества? Думаю потому, что разрушение государственности произошло на гораздо более глубинном уровне, чем демаркация границ после заговора в Беловежской пуще. Ощущение единого государства и собственной принадлежности к единому государству проникло в самые поры граждан, будь то Украины, Белоруссии или России. Спорт в его современной ипостаси, сложившейся где-то с 30-х годов ХХ века, являет собой форму сублимации национального и государственного единства. Когда этого единства нет, нет и спорта как массового и объединяющего нацию явления.
Посмотрите на Соединённые Штаты: спорт — это общенациональное безумие. В прямом смысле слова. На часы Super Bowl'a страна в прямом смысле слова замирает. От мала до велика, от миллиардеров до бомжей, американцы, ощущающие себя в сердце и в голове единой великой нацией, отдают себя величественному зрелищу, утверждающему приоритеты здоровья, силы, ловкости, смекалки, красоты. Закончится матч, и все вернутся к своим обычным делам: воровать на Уолл-стрит, толкать шмаль на улицах гетто, преподавать статистику новым цукербергам в университете — детали уже не важны. Важно, что мгновения назад спортивное действо объединяло всю нацию, которая ощущала это спортивное действо именно как инструмент (и элемент) национального единения.
В Эрефии ничего подобного давно нет. Люмпенизированное нищее население остается приверженным спорту (обратите внимание: и созерцательно на стадионах, и на уровне индивидуальной практики — пожирая стероиды и качаясь в подвалах) ради тех же старых импульсов — идеи объединения. Однако сегодня в отличие от советской эпохи единение идёт не на уровне всего народа, а на уровне покинутой и обманутой страны. Спорт помогает работягам почувствовать плечо товарища, найти утешение в том, что не его одного кинули, не он один влачит жалкое существование от получки до получки: нас тут десятки тысяч на трибунах стадиона!
Точно такая же мотивация у нуворишей: ощутить себя в общей обойме тех, кто реально преуспел по жизни. Всё та же классовая солидарность. С отличительным знаком в виде предпочтения, оказываемого элитным видам спорта. С добавочным акцентом на заботу о собственном здоровье.
И только говнонация вместе с остальным средним звеном (так называемым средним классом) выпадает из гармоничной картины российского мира. Мы вне спорта, мы каждый сам по себе: качаемся в креслицах, укутавшись в пледики и посасывая трубочку. Иронизируем над всеми. Презираем окружающих. И тех, кто живет на трибунах футбольных стадионов. И тех, кто фотографирует кораллы на тихоокеанских островах. Это и есть наша форма сублимации. Жалкая до безумия. Смешная до слёз.
