майоров Финдлея и Апсли Смита. При помощи стальных тросов наверх затащили батарею горной артиллерии, два полевых орудия и шесть корабельных 12-фунтовых пушек. Боезапас подняли вручную. 5 февраля в шесть часов утра другие орудия открыли яростный и, скорее всего, безвредный огонь по Бракфонтейну, Спион-Копу и прочим бурским рубежам. Сразу после обстрела началась ложная атака на Бракфонтейн, которую с большим «шумом» и решимостью поддерживали, пока полностью не подготовились к настоящей. Эту часть плана осуществляла бригада Уинна (прежде ею командовал Вудгейт), уже восстановившаяся после боев на Спион-Копе, её поддерживали шесть батарей полевой артиллерии, одна батарея гаубиц и два 120-миллиметровых корабельных орудия. Через три часа в Преторию ушла телеграмма, рассказывающая, как триумфально бюргеры отразили атаку, которую вовсе не предполагалось продолжать. Сначала отступила пехота, затем артиллерия — батареи отходили поочерёдно, соблюдая строгий порядок. Последней батарее, 78-й, достался концентрированный огонь бурских орудий, и её так заволокло пылью, поднятой взрывающимися снарядами, что очевидцы видели лишь то ствол в одном месте, то передок орудия — в другом. Из этого водоворота смерти батарея вышла спокойно, каждая мелочь находилась на своём месте; артиллеристы сами тянули одну повозку, лошади которой были убиты, и с неторопливым достоинством совершила отход. Артиллеристы демонстрировали поразительное мужество в течение всей этой войны, но при ложном ударе на Бракфонтейн оно проявилось особенно ярко.
Пока внимание буров было приковано к бойцам из Ланкашира, через реку быстро навели понтонный мост в местечке Мюнгерс-Дрифт, в нескольких километрах восточнее. Три пехотных бригады (бригады Харта, Литтлтона и Хилдварда) уже сосредоточились там в полной готовности переправляться и ждали, когда ложная атака в достаточной мере отвлечёт на себя врага. Артиллерийский огонь всех семидесяти пушек (стоявших у Сварт-Копа, а также батарей, которые уже вышли из дела у Бракфонтейна) тогда неожиданно обратился на истинную цель атаки — отдельно стоящий Вааль-Кранц. Сомнительно, что какую-либо другую позицию когда-нибудь подвергали столь ужасающей бомбардировке, потому что каждое орудие выбросило больше металла, чем целая германская батарея в дни их последней большой войны. 4-х и 6-фунтовые пушки, о которых говорит принц Крафт, показались бы игрушками в сравнении с этими громадными гаубицами и 120-миллиметровыми орудиями. Но, хотя склон холма был усыпан огромными осколками, вряд ли этот ужасный огонь нанёс серьёзный урон находчивым и невидимым стрелкам на холме.
Около полудня британская пехота пошла через мост, который под интенсивным огнём в высшей степени смело и толково навёл отряд инженеров под командованием майора Ирвина. Впереди двигался Даремский полк лёгкой пехоты из бригады Литтлтона, за ним 1-я пехотная бригада, Шотландский и 3-й пехотный полки были выделены для поддержки. Прославленная в войне на Пиренеях[42] прежняя лёгкая пехота, поднимаясь в испанские горы, проявляла не большую решимость и энергию, чем их потомки перед склоном Вааль-Кранца. В разомкнутом строю, с великолепным пренебрежением к свисту шрапнели, они проследовали через равнину и затем стали подниматься. Быстрые фигуры перебегали от укрытия к укрытию, пригибались, бросались вперёд, припадали к земле, бежали, пока наблюдатели на Сварт-Копе не увидели в свои бинокли блеск штыков бросившихся на вершину неистовых солдат, когда они выбивали из окопов последних буров. Позиция была отвоёвана, но немногим больше. Среди камней лежали наши убитые и раненые — семь офицеров и семьдесят солдат. Скудные плоды победы — несколько раненых буров, пять невредимых пленных, группка лошадок басуто и безводный холм, с которого надеялись многого добиться, но в результате мало чего достигли.
Во время наступления произошёл эпизод, весьма колоритный для современной войны. То, что теперь бойцов и орудия не видно, а личность растворяется в массе, лишило поле боя таких случаев, которые украшают, если не оправдывают его. На этот раз отрезанная британским наступлением бурская пушка неожиданно выскочила из укрытия, как заяц из-за кочки, и изо всех сил понеслась через равнину в безопасное место. Она виляла туда-сюда. Лошади напрягались до предела, возчики, наклоняясь, хлестали вожжами, маленькая пушка подпрыгивала. Слева, справа, впереди и сзади рвались британские снаряды, с грохотом разбрасывая лиддит и шрапнель. За кромкой ложбины отважная пушечка исчезла, но через несколько минут снова показалась, прилагая все усилия, чтобы уйти от британского наступления. С одобрительными возгласами и смехом британские пехотинцы наблюдали за этой скачкой в укрытие, их спортивный азарт подавил всякую национальную ненависть, и они радостно загикали, когда пушка в конце концов исчезла из виду.
Даремцы расчистили путь, другие полки бригады Литтлтона шли за ними по пятам, и к ночи британцы надёжно закрепились на холме. Однако роковая неторопливость, которая погубила предыдущие операции генерала Буллера, снова не позволила ему довести свой успех до логического конца. По меньшей мере дважды в течение этих операций у него возникал неожиданный порыв бросить дело на середине и в этот день больше ничего не предпринимать. Так случилось у Коленсо, когда раньше времени всем силам поступил приказ отступать, и орудия, которые можно было прикрыть огнём пехоты и отвести после наступления темноты, достались врагу. Так же случилось и в решающий момент боя у Вааль-Кранца. Первоначально планировалось брать и соседний холм, Грин-Хилл, который частично господствует над Вааль-Кранцом. Вместе эти два холма составляли завершённую позицию, тогда как по отдельности они создавали неудобное соседство друг для друга. Однако когда адъютант подъехал, чтобы спросить генерала Буллера, не пора ли начинать наступление на Грин-Хилл, он ответил: «На сегодня мы сделали достаточно», — и отложил на потом эту важную часть первоначального плана, что свело все дело на нет.
Для успешного реализации его замысла первостепенное значение имела скорость, как всегда бывает при атаке. Оборона не знает, куда будет наноситься удар, поэтому должна распределять людей и орудия, чтобы прикрыть километры земли. Атакующий знает, где ударит, и за щитом отрядов, отвлекающих внимание неприятеля на себя, может сосредоточить свою армию и бросить все силы на отдельный участок обороны. Но чтобы это сделать, ему следует действовать стремительно. Одним мощным ударом он должен прорвать центр фронта до того, как на помощь подойдут фланги. Если упустить время, если растянутая линия сможет сконцентрироваться, если рассредоточенные орудия будут собраны вместе, если оборонительные линии будут усилены, тогда единственное преимущество атакующего улетучится. И при второй, и при третьей попытке Буллер проявил такую неторопливость, что, даже если бы наши противники были самой медлительной, а не самой мобильной армией на свете, они все равно смогли бы создать позицию на собственное усмотрение. Топтание на месте Уоррена в первые дни наступления, которое завершилось на Спион-Копе, ещё можно кое-как объяснить проблемами со снабжением, но даже самый снисходительный критик затруднится найти удобоваримую причину для летаргии на Вааль-Кранце. Хотя рассвет наступает вскоре после четырех часов, боевые действия начали только в семь. Бригада Литтлтона закончила штурм холма в четырнадцать часов, но во второй половине дня и за долгий вечер больше ничего не было сделано. Пока офицеры досадовали, а солдаты чертыхались, энергичные буры неистово трудились, подтягивали свои орудия, преграждали путь, который мы должны были взять. День-два спустя генерал Буллер заметил, что дорога оказалась не такой лёгкой, какой была раньше. Можно было прийти к такому выводу и без экспериментов.
Бригада заняла Вааль-Кранц, оборудовала сангары и вырыла окопы. Утром 6 февраля положение британских сил немногим отличалось от ситуации на Спион-Копе. Снова на вершине холма находилось несколько тысяч человек, открытых артиллерийскому огню с разных направлений, а на холме не было ни одного орудия, чтобы их прикрыть. В одном-двух пунктах дело изменилось в нашу пользу, и поэтому удалось избежать особых потерь. Более растянутая позиция позволила пехоте не толпиться, но в остальном все было так же, как и две недели назад.
По первоначальному плану, взятие Вааль-Кранца являлось первым шагом к обходу Бракфонтейна с фланга и свёртыванию всего бурского рубежа. Однако после первого шага британцы повели скорее оборонительную, чем наступательную политику. Каким бы ни был общий и окончательный результат операций, присутствующим, вне всякого сомнения, было в высшей степени досадно наблюдать происходящее. 6 февраля обстановка была следующей. За рекой на холме находилась единственная британская бригада, открытая огню огромного орудия (96-фунтового «Крезо», самого дальнобойного из всех дальнобойных пушек), которое располагалось на Дорн-Клоофе, нескольких орудий меньшего калибра и пулемётов, стрелявших из расщелин и пещер окружающих холмов. С нашей стороны — семьдесят два орудия, тяжёлых и лёгких, все очень шумные и бесполезные. Мне кажется, не будет преувеличением
