Он говорил так страстно и так побледнел при этом, что она не могла ему не поверить.
— А если так, то почему бы тебе не показать мне это письмо?
— Я отвечу почему, моя красавица, — сказал он. — Я дал клятву, что никому его не покажу, и как для меня невозможно нарушить слово, данное тебе, точно так же я не могу обмануть доверие тех, кому дал эту клятву. Это дела ложи, они тайна даже от тебя. А что я испугался, когда почувствовал руку на своем плече, то разве ты не понимаешь? Это ведь могла быть рука сыщика.
Она чувствовала, что он говорит искренно. Он крепко обнял ее, поцелуями отгоняя страхи и подозрения.
— Сядь вот тут, подле меня. Это никудышный трон для такой королевы, но роскошнее у твоего бедного Джека пока нет. Думаю, однако, что скоро заработаю для тебя и кое-что получше. Ну, теперь душа твоя спокойна, не правда ли?
— Как может моя душа быть спокойна, когда я знаю, что ты водишься с ворами и сам вор? Когда каждый день я боюсь услышать, что тебя схватили и судят за убийство? Макмердо — «метельщик», — так сказал вчера про тебя один из наших постояльцев. И эти слова пронзили мне сердце как острый нож.
— Слова — пустой звук.
— Да, но это правдивые слова.
— Поверь, дорогая, на самом деле все не так плохо, как кажется. Мы всего-навсего бедные работники и стараемся как можем защитить свои права.
Этти обняла его за шею.
— Брось их, Джек! Ради меня, ради Господа Бога, уйди из этой ложи! Я для того и пришла к тебе, чтобы просить об этом. Джек, о Джек, я заклинаю тебя, стоя на коленях! Смотри, я стою перед тобой на коленях и умоляю: брось все это!
Он поднял ее и стал успокаивать:
— Милая моя, дорогая, ты не знаешь, о чем просишь. Как я могу бросить все это, я же нарушу клятву и предам товарищей! Если бы ты понимала мое положение, ты бы не стала об этом просить. К тому же, как бы я мог это сделать, даже если бы и захотел? Не думаешь же ты, что ложа отпустила бы на все четыре стороны своего члена, посвященного во все ее секреты?
— Я думала об этом, Джек. У меня есть план. Отец скопил кое-какую сумму. Ему осточертели эти места, где страх затмевает нашу жизнь. Он готов уехать. Мы сбежим отсюда втроем и поселимся в Филадельфии или в Нью-Йорке, где они не смогут до нас добраться.
Макмердо засмеялся.
— У ложи длинные руки. Думаешь, они не дотянутся до Филадельфии или Нью-Йорка?
— Тогда переберемся на Запад, или в Англию, или в Германию, откуда отец родом. Куда угодно, только бы вырваться из Долины страха!
Макмердо вспомнил старого Морриса.
— Второй раз слышу, что так называют Вермиссу, — сказал он. — Похоже, тень и вправду затмила иным из вас жизнь.
— Нет ни мгновенья, когда бы мы не ощущали угрозы. Думаешь, Тед Болдуин простил нас? Если бы он не боялся тебя, знаешь, какая судьба бы нас ждала? Видел бы ты, какими голодными черными глазами он на меня смотрит!
— Черт возьми, я научу его хорошим манерам, если только замечу за ним такое! Но ты пойми, девочка моя, уехать отсюда я не могу. Не могу, и баста, запомни это раз и навсегда. Но если ты предоставишь мне самому все устроить, я постараюсь найти способ, как выйти с честью из этого положения. Дай мне шесть месяцев, я подготовлю наш отъезд так, что смогу не стыдясь смотреть в глаза остальным.
Девушка радостно улыбнулась.
— Шесть месяцев! — воскликнула она. — Ты обещаешь?
— Ну, может быть, получится семь или восемь. Но не позже чем через год мы покинем эту долину.
Больше Этти ничего не смогла от него добиться. Но от сердца у нее все же отлегло.
Не следует думать, что ему, Макмердо, было теперь известно все, что делалось в тайном обществе. Он скоро убедился, что их организация гораздо шире и сложнее, чем простая ложа. Даже босс Макгинти был посвящен далеко не во все; над ним стоял так называемый Делегат от графства, который жил в поселке Хобсон-Пэтч и имел право командовать несколькими ложами исключительно по своему усмотрению. Макмердо видел его лишь однажды — маленький, ушлый крыса-человечек, волосенки седые, ходит словно крадучись и поглядывает искоса, ядовито. Звался он Эванс Потт, и даже могущественный босс Вермиссы, похоже, испытывал к нему отвращение.
Однажды на имя Сканлана, жившего в том же доме, что и Макмердо, пришло письмо от Макгинти, а в нем была вложена записка от Эванса Потта с уведомлением, что он шлет в Вермиссу двух крепких молодцов, Лоулера и Эндрюса, которым поручено разделаться кое с кем в их краю; но в интересах безопасности, о ком именно идет речь, не уточнялось. Не позаботится ли мастер Макгинти об их ночлеге и устройстве на то время, пока не придет срок действовать? От себя Макгинти добавлял, что в Доме Союза тайно расположиться невозможно, поэтому он будет признателен, если Макмердо и Сканлан примут двух незнакомцев у себя.
Они явились в тот же вечер. Каждый нес в руке саквояж. Лоулер оказался пожилым, молчаливым и необщительным; он был одет в старый черный фрак, который вместе с клочковатой, сивой бородой и проницательным взглядом делал его похожим на странствующего проповедника. Зато его спутник Эндрюс был молодой парнишка с открытым, жизнерадостным лицом и развязными манерами человека на отдыхе, намеренного получить от нескольких свободных дней как можно больше удовольствия. Оба были непьющие и вели себя как образцовые члены человеческого сообщества, за одним только исключением — они были киллеры, зарекомендовавшие себя как отличные исполнители кровавых замыслов тайного общества. За Лоулером числилось четырнадцать убийств, за Эндрюсом — три.
К удивлению Макмердо, оба охотно повествовали о своих прошлых подвигах с застенчивой гордостью людей, сослуживших добрую и самоотверженную службу обществу. Однако о том, что им предстоит совершить на этот раз, они помалкивали.
— Нас выбрали, потому что ни я, ни парень спиртного в рот не берем, — пояснил Лоулер. — На нас можно положиться, мы лишнего не сболтнем. Вам, может, и обидно покажется, но это распоряжение Делегата от графства.
— Ну, ясное дело, мы ведь все заодно, — поддакнул Сканлан. Все четверо уселись за стол ужинать.
— Что верно, то верно, и мы готовы хоть до петухов рассказывать про убийство Чарли Вильямса, или Саймона Берда, или про любое другое дело из прежних. Но что еще не сделано, о том молчок!
— У нас тут найдется с полдюжины человек, с которыми я бы и сам непрочь разобраться, — проговорил Макмердо. — Вы случайно не по душу Джека Нокса из Айронхилла явились?
— Нет пока что.
— Или Германа Стросса?
— Пока нет.
— Ладно, не хотите говорить, не надо.
Лоулер с улыбкой покачал головой. Его на подначку не возьмешь. Но несмотря на молчание гостей, Сканлан и Макмердо решили непременно присутствовать при «деле». Так что, когда через несколько дней рано утром Макмердо услышал, что по лестнице кто-то тихо спускается, он поспешил растолкать Сканлона. Они торопливо оделись и, сбежав вниз, обнаружили, что их гости, уходя, даже не закрыли за собой дверь. Еще не рассвело, при свете фонарей они успели заметить в отдалении тех двоих и, осторожно ступая по глубокому снегу, пошли за ними следом.
Дом, где они квартировали, стоял на краю города, так что скоро они очутились на перекрестке дорог уже за городской чертой. Здесь ждали еще трое, и между ними завязался негромкий, взволнованный разговор. Затем они двинулись дальше, уже впятером. Похоже, дело предстояло не простое, если требовалось столько участников. От дороги отходило несколько троп, ведущих к разным шахтам. Пятеро заговорщиков свернули к шахте «Воронья гора», на которой, благодаря стараниям энергичного и
