— Вы ни о чем не смеете просить!
— Но есть некоторые обстоятельства, Ваше Величество!..
— Пожалуйста, довольно этого! — гневно крикнул Император, поворачиваясь на каблуках. — Я не прошу указаний, я приказываю! Я желаю найти мужа для мадемуазель де Бержеро. Желаете ли вы жениться на ней, или же вы тотчас вернетесь в тюрьму!
На судорожно искривившемся от волнения лице Лесажа снова отразилась борьба; он в нерешительности ломал руки.
— Довольно! — крикнул Император. — Рустем, позвать стражу!
— Нет, нет, Ваше Величество, не отсылайте меня назад в тюрьму!
— Стражу, Рустем!
— Я согласен на всё, я женюсь, на ком вы прикажете!
— Негодяй,— произнес чей-то голос, и Сибилла, раздвинув занавеси, тяжело дыша, остановилась у одного из окон.
Ее лицо побледнело от гнева, и глаза блистали ненавистью; высокая, стройная фигура моей кузины резко выделялась на фоне окна, открытого теперь раздвинутой ею в минуту гнева занавесью. Она забыла о присутствии Императора, она забыла всё в приливе ненависти и презрения!
— Они мне показали вас в настоящем свете,— презрительно сказала Сибилла,— мне не хотелось им верить, и я не смогла им поверить, потому что я не думала даже о возможности существования столь презренных существ! Они поклялись доказать мне это, и я позволила им это, и теперь сама увидала, кто вы! Хорошо, что было еще не поздно! И подумать только, что для вас я пожертвовала жизнью человека, в сто раз лучшего и достойшейшего, чем вы. Да я жестоко наказана за этот поступок! Туссак отмщен.
— Довольно! — сердито сказал Император. — Констан, проводи мадемуазель Бернак в следующую комнату. Что касается вас, сударь, я никогда не решусь связать судьбу ни одной из моих придворных дам с таким человеком, как вы! Вполне довольно того, что вы показались в настоящем свете и что мадемуазель Бернак излечилась от своей безумной страсти. Рустем, уведите арестанта!
— Вы видите, мсье де Лаваль,— обратился он ко мне, когда уничтоженный Лесаж был уведен из комнаты,— мы обделали славное дельце между кофе и завтраком. Это была ваша идея, Жозефина, и я вполне положился на вас. А теперь, де Лаваль, мы хотим вознаградить вас за то, что вы подали блестящий пример эмигрантам-аристократам, и, конечно, за ваше участие в поимке Туссака. Вы будете получать жалованье, достаточное для того, чтобы жить сообразно со званием моего адьютанта. Кроме того, я решил женить вас на одной из фрейлин императрицы!
Мое сердце сильно забилось при этих словах Императора.
— Ваше Величество! — едва выговаривая слова, произнес я.— Это невозможно!
— Я не позволяю долго колебаться! Невеста ваша из прекрасной семьи и очень красива. Во всяком случае, это решено. Ваша свадьба будет в четверг.
— Но это невозможно, Ваше Величество,— повторил я.
— Невозможно! Когда вы побудете на моей службе несколько долее, вы поймете, что я не переношу этого слова. Я говорю вам, что это решено.
— Мое сердце принадлежит другой, Ваше Величество! Я не могу изменить моей клятве!
— Неужели? — спросил Император. — Если вы настаиваете на этом, то, конечно, не можете рассчитывать удержать за собою место при моей особе!
Все мои планы и надежды рушились. Но что же мне оставалось делать?
— Этот миг самый тяжелый в моей жизни, Ваше Величество,— твердо сказал я,— но я всё же останусь верен данному слову. Даже если бы мне пришлось сделаться разбойником на большой дороге вместо высокой чести быть вашим адьютантом, я всё же женюсь на Евгении де Шуазель или совсем не женюсь!
Императрица встала и приблизилась к окну.
— Так как вы продолжаете упорствовать, мсье де Лаваль,— сказала она,— я хочу позволить вам взглянуть хотя бы одним глазком на мою фрейлину, от которой вы отказываетесь с таким презрением!
Жозефина быстро откинула занавесь второго окна. Там стояла женщина. Она сделала несколько шагов и с полуподавленным криком радости и счастья бросилась ко мне и обвила мою шею руками. Я словно во сне, не веря сомому себе, прижал к сердцу эту женщину, узнав нежные, дорогие мне глазки моей Евгении. Я боялся, что это сон; пройдет мгновение — я проснусь, и Евгения исчезнет!
— Оставим их одних,— сказала императрица. — Пойдем, Наполеон! Мне становится грустно при виде их. Я вспоминаю былые дни на улице Шотерен!
Вот и конец моего маленького романа. Как всегда, планы Императора были приведены в исполнение в назначенный день, и в четверг мы были обвенчаны. Эта всесильная рука сумела доставить сюда Евгению из кентского городка, чтобы быть вполне уверенным в том, что я не убегу, и чтобы возвысить свой двор присутствием представительницы стариннейшего рода де Шуазелей.
Через несколько лет после всего случившегося кузина моя Сибилла вышла замуж за Жерара, который в это время успел получить командование бригадой и был одним из известнейших генералов Франции. Я снова сделался владельцем нашего родового имения Гросбуа, но воспомининия о моем ужасном дяде, о том, что произошло в ту ночь, когда Туссак стоял на пороге библиотеки, навсегда омрачили для меня эти места.
Однако, довольно обо мне и моей ничтожной жизни! В этом очерке я, главным образом, пытался очертить вам личность Императора по моим собственным воспоминаниям. Вы знаете из истории, что потеряв надежду овладеть Ламаншем, опасаясь вторжения врагов с тыла, Наполеон покинул Булонь. Вы также, вероятно, слышали, что во главе той же армии, предназначенной сначала для борьбы с Англией, он разбил в один год Австрию и Россию, а в следующий год Пруссию.
Со дня моего поступления к нему на службу до того времени, когда он в последний раз совершил путешествие по Атлантическому океану, чтобы никогда не вернуться во Францию, я разделял его судьбу, возвысился при помощи той звезды, которая покровительствовала ему, и упал вместе с ним! И теперь, припоминая всю жизнь Наполеона, я не могу решить: был ли он добрым гением для Франции или демоном зла этой страны? Я знаю только одно: что это был гениальный человек, и все его поступки были всегда настолько грандиозны, что к ним неприложима обыкновенная мерка человеческих поступков.
Спи спокойно в своей великой могиле в Доме Инвалидов, великий человек! Твое дело сделано, и властная рука, удержавшая Францию на краю гибели, давшая новое направление всей политической жизни Европы, обратилась в прах! Судьба тебя возвысила, судьба же и сбросила с трона, но память о тебе, всемогущем маленьком Императоре, живет и волнует умы людей, влияеет на их поступки. Многие превозносили тебя, многие осуждали тебя, но я старался не делать ни того, ни другого. Я хотел быть только беспристрастным летописцем событий, происшедших в те дни, когда Великая армия находилась в Булони и я, вернувшись из изгнания, сделался адъютантом Наполена.
Примечания
1
Бони — так называли Наполеона Бонапарта в Англии.
