— Верно. Лин, Диана и я пошли в тот коридор за конторкой.
— Который был час?
— О Боже, не знаю. Без четверти девять, что ли? Потом ты окликнула Диану — ее Курчи встал, — и она ушла. Вернулась. Потом Роза позвала нас всех назад. Я увидел — ты мне машешь, и попросил тебя включить прожекторы.
— Это сделал Джерри.
— Так или иначе, я понял, что он мертв, как только его увидел, но должен был поступать как положено. Я велел тебе позвонить в «Скорую».
— И в полицию, — дополнила я.
— Верно. То, что произошло, было очевидно. Сняв поводок с Рауди, он повесил его себе на шею. Тот тонкий, кожаный, с полдюйма шириной и с четверть дюйма толщиной. Он и Рон ушли вместе, и Рон удалился в туалет.
— Зачем же он удалился?
— Зачем и все, по-моему, — просветил меня Стив. — Это выглядит как-то странно, но при его Виксен удалиться можно. При любой другой собаке Роза может позвать тебя назад, но Виксен никогда не встает во время укладки. Ты что, видишь в Роне убийцу?
— Конечно нет, — ответила я. — Просто это как-то странновато. В полиции к нему могли привязаться. Ты не знаешь как?..
— Ничего такого не слышал, — сказал Стив. — Потом Стэнтон вышел и встал на лестнице. Кто-то либо поднялся к нему туда, либо оставил его открыть воротца и выйти на лужайку. В любом случае этот «кто-то» подобрался к нему сзади, выскочил вперед и схватил поводок.
— Знаешь, если к нему кто-то подкрался, он вряд ли его увидел. Я имею в виду, что он почти точно его не увидел, и не убеждена, что услышал. У него было и впрямь плохое зрение, и не уверена, хорошо ли он слышал.
— Не слишком хорошо, — откликнулся Стив, словно анализируя данные о стареющем сеттере. — Для его возраста недурно, но и не остро. Он мог стоять на нижней ступеньке. Этот малый мог оставить воротца открытыми и ждать рядом с арсеналом, на лужайке. Там темно. И когда Стэнтон туда вышел, этот малый мог пройти через открытые воротца пригнувшись, а потом встать прямо позади него. Секундное дело. Одно тебе скажу. Он, этот малый, не слабак и, наверное, проделал это по-настоящему быстро. По-моему, Стэнтон так и не понял, что произошло. Он стоял там одну секунду, а в следующую секунду поводок так стянули, что он не мог сопротивляться. Он был немолод, но мужчина крупный, плотный.
— Так кто же был этот малый? — спросила я.
— Ну, этот бродяжка, как там его зовут, Шагг кажется. Его забрали.
— Ох, гады, — сказала я. — Неужели?
— Да разве не ты сама его видела?
— Да, — сказала я. — Видела, как он убегал, но он всегда убегает. Или еще подходит и называет свое имя, а потом о чем-то бубнит. Половины и не разберешь. Или пробубнит что-то непонятное, а потом скажет: «Мне не положено этого говорить». Видимо, кто-то пытался внушить ему не говорить чужим жалких слов. Но понимаешь, он только пьет, рассчитывается за банки-бутылки, которые сдает, да шляется. В Кембридже где его только не встретишь! Я с ним иногда разговариваю, во всяком случае пытаюсь. Он любит собак.
— Значит, он не способен был такое проделать, так, по-твоему?
— Не в том дело, — ответила я. — Просто не вижу в нем насильника. Знаешь, будь он обыкновенным парнем в деловом костюме, его не арестовали бы.
— Будь он обыкновенным парнем в деловом костюме, он не болтался бы там, ожидая, когда откроют приют, — не без некоторой, признаю, правоты возразил Стив. — Но ты права. Его допросили бы, но не заграбастали. Если только у него не было какой-либо связи с доктором Стэнтоном.
— Не могу себе представить, что это сделал Гэл, — сказала я. — Но знаешь, он странного вида парень. Ты его когда-нибудь видел?
— Что-то не припомню.
— Если его выкупать, выбрить и одеть в костюм от Братьев Брук, он выглядел бы словно прибыл в город на заседание совета гарвардских попечителей или что-нибудь в этом духе. У него чистопородная внешность. Боже, до чего же гадко! Зря я брякнула, что он там был. Кстати, мне нужно тебя кое о чем спросить. Ты знаешь Маргарет Робишод?
— Только по слухам.
— Ну так вчера вечером Кевин… Помнишь копа Кевина?
— Участник марафонов.
Я не отреагировала:
— Оказалось, он лейтенант. Так вот, он ко мне подвалил и задал несколько вопросов, и хочешь верь, хочешь нет, но фактически расспрашивал, были ли у доктора Стэнтона враги. Избитая дорожка! Так или иначе, я ничего не сказала обо всей этой кутерьме с Маргарет.
— Что же ты сказала?
— Ох, и не знаю. Что у Стэнтона характер был не сахар, а это правда. Что-то в таком роде, туманное. Так или этак, Кевин собирается сегодня сюда заявиться, главным образом по поводу этой заварушки с Гэлом, а мне лучше, может, и вообще помалкивать. Я имею в виду… я ведь считала, что она как ведущий дрессировщик — сущее Божье наказание, и радовалась, когда ее ушли, но…
— Вчера вечером ее там не было?
— Боже упаси. Что она забыла в клубе?
— Слушай, а почему попросту не сказать правду? У тебя ведь нет никакой тайной информации, да и все дело совершенно гласное. Не скажешь ему ты, так скажет кто-нибудь другой.
После того как Стив ушел на пятничный прием, я принялась за свою колонку, где обсуждала электронные ошейники от блох. Винни обычно спала у моих ног под кухонным столом, покуда я писала, но Рауди явно решил, что спальня — его логово, свернулся там и проспал все утро на том месте, где под окном должен был когда-нибудь разместиться диван. На вечерней прогулке он, против ожидания, вел себя далеко не как чудовище. Необученная лайка обойдется с вами как с ездовыми нартами, но Рауди всего пару раз проволок меня по улице, завидев чужих собак. Лайка может вас и не защищать и уж точно не будет охранять ваш дом, но если чужой пес когда-нибудь попытается напасть на вас сзади или что-нибудь у вас стащить, то вы в надежных лапах. К тому времени, когда мы вернулись с прогулки, трое людей успели мне сказать, что у меня очень славная лайка. В первый раз я ответила, что пес не мой. Во второй — что он вовсе маламут. В третий раз просто сказала «спасибо».
Глава 4
Когда мы входили в дом, телефон заливался. Рэй Меткалф желал знать, смогу ли я вечером встретиться с ним, Лин и другими. К стыду моему, я забыла: главнейшее, что было на уме у Рэя, не убийство д-ра Стэнтона, а состязание по кунштюкам, которое мы планировали на следующую неделю. Дабы замазать вину, я предложила встретиться у меня дома, и Рэй согласился. Едва повесив трубку, я услышала — у дверей Кевин.
— Что хорошенького поделываешь, Холли? Пса нянчишь, а?
При звуках его голоса кое-кто шлепнулся брюхом вверх, прикрыв глазамв ожидании блаженства. Не я.
— Здесь временно воспитательный дом, — объявила я. — Входи. Я решила тебе все рассказать.
— Все… Так моя работенка окончена, а? Он нагнулся, поскреб косматую грудь Рауди, почесал ему шею и повторил это своим предназначенным для разговора с собаками голосом. Дважды повторил: — Так моя работенка окончена, а? Так моя работенка окончена, а?
— Нет, — сказала я. — Просто я решила, раз вы арестовали Гэла, у которого нет никакой причины убивать доктора Стэнтона, то должны услышать о том, у кого она есть, или хоть что-то в этом роде. Таким образом, вы сможете арестовать двух невиновных людей вместо одного-единственного.
В этом месте я хочу признаться, что существовали две причины, по которым я считала Гэла невиновным. Во-первых, он вел себя совершенно нормально, как всегда. Во-вторых, он слегка напоминал мне Бака, если забыть, что Бак время от времени принимает ванну и у него есть костюм, купленный лет двадцать назад у Братьев Брук.
