– Авоэ, медлить некогда. Отправляйся в таверну и договорись о лошади и для меня тоже, сам я подобном наряде доверия не вызову. И поживее, ради богов, пока он не оторвался.
Энет ринулся к гостеприимно распахнутым дверям «Храброго петуха» с несвойственной ему стремительностью, и через несколько минут появился из конюшни, ведя под уздцы двух вполне приличных лошадей. Спустя еще четверть часа они нагнали Горгила у ворот, носящих громкое название Касториды, и, следуя за убийцей в отдалении, покинули Гитий, выехав на уже описанный ранее южный шлях. Едва успели проскочить – через несколько минут узкие ворота портовой крепости захлестнул густой и неторопливый поток траурной процессии. Вряд ли в ближайший час, а то и два кто-нибудь сможет попасть в Гитий со стороны Спарты – по пути к Касторидам Леонтиску показалось, что едва ли не половина населения портового городка вознамерилась присоединиться к печальному шествию, сопровождающему повозку мертвого царя.
Следующие два с половиной часа двое «спутников» царевича Пирра провели на дороге, держась на приличном расстоянии от стремившегося в Спарту убийцы. Амиклы и прочие встречавшиеся на пути поселки Горгил миновал без остановки – судя по всему, он очень торопился. Наконец, вдали показался грязно-белый фронтон храма Харит, стоявшего на берегу Тиасы, омывавшей южный конец города воинов. Леонтиск натянул капюшон на лоб, памятуя о приказе царя Эвдамида схватить его для расправы. Однако мост друзья миновали без приключений, охранявшие его гоплиты стояли в сторонке и не по-спартански оживленно разговаривали – видимо, весть о кончине Павсания уже достигла Спарты.
Въехав в город, Леонтиск и Энет пришпорили коней – следовало сократить расстояние, чтобы не потерять убийцу на оживленной Афетаиде. Леонтиск содрогнулся, представив, что будет, если они упустят мастера смерти. Безликого и безжалостного негодяя, сеющего смерть и горе. Мерзавца, который убил царя Павсания и – возможно – царевича Пирра. Подонка, который переиначил и собственную жизнь Леонтиска, сделав его калекой и лжецом.
«Подонок» свернул с Афетаиды на Кнакион, скрывшись за серой стеной общественной трапезной Киносуры, и друзьям пришлось поторопиться. Хитроумного убийцу нельзя было выпускать из виду более чем на мгновение. Повернув за угол, Леонтиск едва не сбил с ног двух мужей средних лет, судя по кожаным фартукам с цеховым знаком, кузнецов. Отскочив в стороны, мастеровые осыпали молодого человека отборной и громкой бранью. Горгил, трусивший на своем мерине в двадцати шагах впереди, обернулся на шум. Леонтиск сквозь зубы пробормотал проклятье и так грозно глянул на кузнецов, что они мигом остыли и отправились по своим делам. У перекрестка убийца еще раз обернулся, поселив в душе афинянина тревогу. Неужели заметил, заподозрил слежку? Проклятье! Леонтиск глянул на Энета, но тому, как всегда, были неведомы сомнения. По своему обыкновению, здоровяк возложил привилегию тревожиться и принимать решения на другого, и был готов исполнить то, что ему будет поручено. Ну что же, подумал Леонтиск, лучшего товарища для того, что он задумал, не найти. Кто-то другой мог бы, раскинув мозгами, заметить странности в поведении афинянина и даже отказаться помогать ему, а Энет сделает, что надо, не размышляя и не задавая ненужных вопросов.
Горгил, следуя по улице, носившей название Пути Елены, углубился в Элленион, западный квартал
В следующий раз Горгил остановился у трактира с громким названием «Золотая муха». Леонтиск повеселел: заведение было популярно среди молодых солдат, и здесь наверняка можно найти кого-нибудь из сторонников Эврипонтидов, которые без вопросов помогут «спутникам» царевича Пирра. Оставив мерина конюху, убийца вошел в трактир. Спустя пару минут тот же конюх принял поводья лошадей Энета и Леонтиска.
– Будь готов, и держи руку на мече, – напутствовал афинянин друга и, резко выдохнув, первым решительно нырнул в гостеприимно распахнутые двери трактира.
В просторном общем зале было по причине раннего часа немноголюдно. И… Горгила в нем не было. Леонтиск по очереди оглядел ведущие на второй этаж лестницы, что располагались в противоположных концах зала, затем прошелся более пристальным взглядом по посетителям. Ожидания его обманули: из публики, собравшейся нынче в «Золотой мухе», не было никого из партии эврипонтидов. Двое подмастерьев-юнцов у стены, за соседним столом – явно спивающийся ветеран, в углу у очага – шумная компания солдат, и среди них ни одного знакомого лица. Хотя нет, есть знакомое. Леонтиск скривился: парень, которого он узнал, был одним из леотихидовских «белых плащей». В данный момент он, размахивая руками, что-то оживленно рассказывал остальным. До слуха Леонтиска долетели слова «святотатство», «Эврипонтиды», «ужас» и изумленные возгласы слушателей. В другой раз афинянин послушал бы, о чем идет речь, но сейчас его мозг сверлила только одна забота. Оставив Энета у входа, он направился к застывшему у дверей кухни пузатому хозяину заведения.
Тот сначала весьма скептически отнесся к его обтрепанной и перемазанной сажей персоне, но, увидев золотой кругляшок статера, мгновенно переменил мнение. Похоже, он решил, что встретил какого-то важного человека, путешествующего инкогнито под личиной нищего. Сборники милетских рассказов кишели подобными историями, и пузатый корчмарь, наверное, был их завзятым читателем. Хотя, по правде говоря, на вид он не производил впечатления большого знатока грамоты. Так или иначе, Леонтиск получил ответ: действительно, чернобородый господин, недавно вошедший в трактир, незамедлительно поднялся на второй этаж, в свою комнату. Ну разумеется, его имя известно. Ксантипп из Аргоса, уважаемый купец, и, в отличие от большинства прочих ахейцев – пожри их саранча – постоялец весьма щедрый и небеспокойный. Недели две он отсутствовал по делам, но за комнату платил исправно. Занятой господин – вот и сейчас, нет бы остановиться, поговорить о том, о сем, рассказать о делах, творящихся в чужих пределах, так нет же! Взлетел по лестнице, точно демоны за ним гонятся, о, извини, любезный господин.
Леонтиск извинил и, поинтересовавшись, в какой именно комнате остановился этот «Ксантипп», вернулся к Энету.
– Я поднимусь наверх, разнюхаю, что к чему. Следи за второй лестницей – как бы господин убийца нас не провел. Если услышишь мой зов или шум, спеши на помощь.
Энет с сомнением кивнул – уж очень ему не хотелось снова отпускать Леонтиска одного на разведку, памятуя о прошлом, – но все же по привычке подчинился и уселся за угловым столом.
