поднял брови. – Интересно, почему?
– Это ясно! – Лих взволнованно вскочил на ноги. – Для того, чтобы ты мог отправиться на остров, чтобы Горгил, давно находившийся там, мог убить твоего отца…
– …и так далее, – кивнул царевич. – Как вам это нравится, друзья?
– То есть они решили уничтожить вас в любом случае? Кур-рва медь, – выдохнул Брахилл.
– Боги, ну и времена! – сдвинул брови Гермоген.
Галиарт изумленно развел руками.
– Хочу заявить, господа, наш царь Эвдамид – прекрасный актер, собравший не менее блестящую труппу. Это же надо – поставить такую драму! Прости, командир…
– Хм, – дернул плечом Лих. – А мне показалось, что Хромой и сам был удивлен поступком Змея…
– Это уже частности, – махнул рукой Никомах. – Я уверен, что Эвдамид не является одним из главных организаторов заговора и допускаю, что царя могли и не посвятить во все тонкости плана. Он еще не потерял последних остатков совести, в отличие от своего младшего брата. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем все доподлинно…
Мелеагр сморщил острый нос.
– А мне думается, друзья, что здесь просто переплелись два параллельных заговора. И всерьез подозреваю, что некая третья сила решила подкорректировать планы молодого царя.
– Кур-рва медь, какая еще третья сила? – не выдержал Брахилл.
– Сейчас голова лопнет, – шепнул на ухо Леонтиску Аркесил.
– Ну-у, господин полемарх! Это же очевидно, клянусь богами! Кто нарушил планы Агиадов в голосовании эфоров? Правильно, Гиперид. Следовательно, третья сила – это он и его дружок Архелай. Их не устраивал расклад, при котором главная ветвь Эврипонтидов остается у власти, пусть даже в замороженном состоянии. Разве все уже забыли грубоватую попытку педонома Пакида избавить мир от царевича Ореста?
– О, боги! – простонал Гермоген.
– Перестань призывать богов, добрый Гермоген, – рассмеялся Мелеагр. – За время твоего пребывания на острове быков небожители совершенно потеряли интерес к делам, что творятся в этом городе.
– Умник! – прошептал старый секретарь Павсания.
– Итак, Медведь и Змей решили принять участие в игре. Архелай не мог открыто подать голос за Павсания, все знают, как он его ненавидел. Эту миссию пришлось взять на себя Гипериду. Прикинувшись аполитичным дельцом, блюдущим только финансовый интерес, он своим голосом решил исход эфорского голосования. На самом деле они немного рисковали – в случае, если бы Эпименид провалил миссию и выдал Горгила, велика была вероятность того, что Павсаний действительно вернется в город. Впрочем, подозреваю, что кому-нибудь из, извини, Иамид, номаргов было дано задание устранить лафиропола Эпименида, если он поведет себя подозрительно. Осведомленность Архелая и Гиперида о пребывании на Крите убийцы наводит на мысль, что они если и не участвовали в составлении плана Агиадов, то…
– …страстно желали стать его соавторами, – подхватил стратег Никомах. – И стали ими.
– Вот именно. Рад, что ты уловил мою мысль, доблестный Никомах. Итак, пара эфоров корректирует план Агиадов, и комиссия герусии с нашим царевичем отправляется на остров. Кстати, хочу заметить, что не обошлось и без участия критян: слишком смело было бы предположить, что Горгил самостоятельно разобрался со всеми тайными переходами и дверьми кидонского дворца.
– Я тоже думал об этом, – мрачно заметил Пирр.
– Год назад, когда государь заболел, мы просили выделить ему другие покои, на солнечной стороне, но получили отказ, – вспомнил Гермоген. – Но как только ко двору Кидонии прибыл Эпименид со своим «лекарем», Полидор Критский тут же выделил нам новые апартаменты, те, в которых и свершилась трагедия. Как знать, не потому ли, что лучшего места для злодейства не нашлось во всем дворце? Критский царь нарушил закон гостеприимства, позволил случиться убийству и святотатству!
– Проклятье! – царевич в ярости сжал кулаки. – Критяне заплатят за это, клянусь жизнью! Сразу после лакедемонян.
Слова эти были произнесены столь зловеще, что у Леонтиска в животе зашевелилось что-то скользкое и холодное.
– Проклятые хитрованы! – воскликнул он, пытаясь напускной бравадой прогнать это чувство. – Клянусь Музами, нужно прогнать эту труппу с подмостков!
– В Аид, – добавил Лих.
– Труппа трупов, – хихикнул Феникс.
– Что-то эти мимы совсем не смешные, – оторвался от записей Ион. – У меня аж мурашки по коже от их представления.
– Это так, – покачал головой стратег Никомах. – Игра идет серьезная. Над головой каждого из нас занесен меч, не только над наследником. Если врагам удастся погубить молодого Эврипонтида, никому из нас не уцелеть.
– Ну, по крайней мере, вам, господа стратеги, и мне, подлому перебежчику, – грустно улыбнулся Мелеагр. – И еще, подозреваю, младшему из Эврипонтидов. Остальным, молодежи, грозит лишь до конца жизни прослужить гоплитами в удаленных гарнизонах.
– Или вернуться к родным, афинским, заговорщикам и кинжалам, – грустно вздохнул Леонтиск.
– Или доживать век где-нибудь в деревне, – одними губами произнес Гермоген.
– Клянусь бородой Зевса, этому не бывать! – рявкнул полемарх, ударив крепким кулаком по колену.
