Любовь за любовь

Валентин. О несчастный! Глаза потускнели, руки дрожат, ноги подкашиваются, спина скрючена. Молись! Молись о чуде! Измени облик, сбрось годы. Достань котел Медеи[88], и пусть тебя в нем сварят. Ты выйдешь из него обновленным, с натруженными мозолистыми руками, крепкой как сталь спиной и плечами Атласа[89]. Пускай Тальякоцци[90] отрежет ноги двадцати носильщикам портшезов и сделает тебе подпорки, чтоб ты прямо стоял на них и глядел в лицо супружеству. Ха-ха-ха! Человеку впору прикладывать голубей к пяткам[91], а он алкает свадебного пиршества! Ха-ха-ха!..

Форсайт. Что-то у него совсем ум за разум заходит, мистер Скэндл.

Скэндл. Должно, весна действует.

Форсайт. Вполне возможно, вам лучше знать. Я б очень хотел, мистер Скэндл, обсудить с вами то, что он здесь говорил. Его речи — сплошные загадки!

Валентин. А что это Анжелики все нет да нет?

Джереми. Да она здесь, сударь.

Миссис Форсайт. Слышала, сестрица?

Миссис Фрейл. Не знаю, что и сказать, ей-богу!..

Скэндл. Утешьте его как-нибудь, сударыня.

Валентин. Где же она? Ах, вижу! Так внезапно является воля, здоровье и богатство к человеку голодному, отчаявшемуся и покинутому. О, привет тебе, привет!..

Миссис Фрейл. Как вы себя чувствуете, сэр? Чем могу услужить вам?

Валентин. Слушай! У меня есть для тебя тайна. Эндимион и Селена встретят нас на горе Латме[92], и мы поженимся в глухой полуночный час. Молчи! Ни слова! Гименей спрячет свой факел в потайном фонаре, чтоб наступила тьма, а Юнона напоит маковой росой своего павлина[93], и тот свернет свой глазастый хвост, так что стоглазый Аргус[94] сомкнет очи, не правда ли? Никто не будет знать об этом, кроме Джереми.

Миссис Фрейл. О да, мы будем держать это в тайне и не замедлим осуществить!

Валентин. Чем скорее, тем лучше! Подойди сюда, Джереми! Поближе, чтоб никто нас не подслушал. Так вот что, Джереми! Анжелика превратится в монахиню, а я в монаха, и все же мы поженимся назло священнику. Достань мне сутану с капюшоном и четки, чтоб я мог играть свою роль, ведь через два часа она встретит меня в черно-белых одеждах и длинном покрывале, которое поможет нашему плану. Ни один из нас не увидит другого в лицо, пока не свершится то, о чем не принято говорить, и мы не покраснеем навеки.

Входят Тэттл и Анжелика.

Джереми. Я обо всем позабочусь и…

Валентин. Говори шепотом.

Анжелика. Нет, мистер Тэттл, ваша любовь ко мне портит весь мой план. Вы нужны мне в качестве наперсника.

Тэттл. Но, сударыня, это же безрассудно — такой красавице и богачке отдаться умалишенному!!

Анжелика. Я не любила его, пока он был в разуме, только никому не рассказывайте этого.

Скэндл. Что я слышу?! Тэттл влюбился в Анжелику!

Тэттл. Что вы, сударыня, вы меня не знаете. Право, я даже затрудняюсь сказать вам, как давно я люблю вашу милость… но, подбодренный тем, что Валентин уже не может за вами ухаживать, я решился открыть вам сокровенную страсть моего сердца. Ну сравните нас обоих, сударыня! Там — какая-то жалкая развалина. Здесь — человек полный сил, во цвете лет и здоровья, во обладании всеми чувствами и к тому же, сударыня, пылкий любовник…

Анжелика. Замолчите! Посовестились бы!.. Пылкий любовник во обладании всеми чувствами!.. Когда вы сравняетесь в разуме с Валентином, я, быть может, поверю вашим чувствам и изберу из вас двоих того, кто безумней.

Валентин. Вот и все. А это кто?

Миссис Фрейл (Джереми). Господи, она все испортит своим приходом!

Джереми. Не бойтесь, сударыня. Он ее не узнает. А если и узнает, я сумею разуверить его.

Валентин. Кто эти люди, Скэндл? Чужие, да? Если так, то послушай, что я думаю. (Шепчет.) Выдвори их всех, кроме Анжелики, чтоб я мог сообщить ей свой план.

Скэндл. Хорошо. Я сделал относительно Тэттла одно открытие, которое поможет осуществить нашу затею с миссис Фрейл. Он ухаживает за Анжеликой. А что, если нам свести его с той?! Вот послушай!.. (Шепчет ему что-то на ухо.)

Миссис Форсайт (Анжелике). Он не узнает вас, милочка. Он никого не узнает.

Форсайт. Зато он знает больше, чем ведомо другим. Ему, племянница, открыто прошлое и будущее и все подспудные тайны времени.

Тэттл. Послушайте, мистер Форсайт, болтливость не в моих правилах, и поэтому я не буду разглагольствовать. Но скажу в двух словах: могу с вами спорить на сто фунтов, что мне известно куда больше тайн, чем ему.

Форсайт. Подумайте! А по вашему лицу этого не видно, мистер Тэттл. Скажите, прошу вас, что вам известно!

Тэттл. Неужели вы думаете, я скажу, сэр? Попробуйте прочитать на моем лице! Нет, сэр, эти тайны запечатлены в моем сердце и хранятся надежней, чем написанное лимоном[95], сэр: их не выявить никаким огнем; рот мой на замке, сэр!

Валентин (Скэндлу). Посвяти в это Джереми, он без труда все устроит. А дорогих гостей я приму самолично. Что вы так странно на меня смотрите? Сейчас я вам все разъясню. (Подходит к ним, ближе.) Я — Истина и терпеть не могу заводить старое знакомство с новыми лицами.

Скэндл отходит в сторону вместе с Джереми.

Тэттл. Ты узнаешь меня, Валентин?

Валентин. Тебя? А кто ты? Что-то не припомню!

Тэттл. Я — Джек Тэттл, твой друг.

Валентин. Мой друг? Это чего ради? У меня нет жены, с которой ты мог бы переспать. Нет денег, чтоб ты мог взять взаймы. Скажи, что толку со мной дружить?

Тэттл. Он говорит все без утайки, такому секрета не доверишь!

Анжелика. А меня вы узнаете, Валентин?

Валентин. Еще бы!

Анжелика. Кто же я?

Валентин. Женщина, одна из тех, кого небо наделило красотой в тот самый час, когда прививало розы на шиповнике. Вы — отражение небес в пруду, и тот, кто к вам кинется, утонет. Вы белы от рождения, как чистый лист бумаги, но пройдет срок, и все на свете гусиные перья испещрят вас каракулями и кляксами. Да, я вас знаю, ибо я любил женщину, любил ее так долго, что разгадал одну загадку: я понял предназначение женщины.

Тэттл. Интересно, скажите!

Валентин. Хранить тайну.

Тэттл. Не приведи господь!