Так поступают в свете

III
В победе мне всего милей
Позор соперницы моей:
Я радуюсь, что мучаю мужчину,
В котором вижу мук ее причину.

Входят Петьюлент и Уитвуд.

Милламент. Ну как, господа, ваш разлад кончился?

Уитвуд. Изволите шутить, сударыня: мы всегда в ладу. Мы порой немножко поддеваем друг друга, но чтоб разлад — ни-ни! Стычки острословов — что ссоры влюбленных. Мы ведь звучим в аккорде, как дискант и бас. Не так ли, Петьюлент?

Петьюлент. Ну да, звучим, но только ежели на меня найдет стих поспорить.

Уитвуд. Ну да, если на него находит стих поспорить, я тоже включаюсь в спор. Я ведь знаю свою партию. И вот мы перебрасываемся словами, как два игрока в волан. И одно наше слово тащит за собой другое — ну в точности, как иудеи.

Петьюлент. К примеру, он скажет, что черное — черное, а я, коль вошел в раж, нет, говорю — синее, и все тут, и ну его. А придет охота, и докажу: попробуйте не поверить.

Уитвуд. Не то, чтоб он вас уверил, а так, почему бы не согласиться?

Петьюлент. А вот и уверил бы, самым что ни на есть доказательным образом.

Уитвуд. Ну да, конечно, самым доказательным, только при наличии доказательной презумпции. Есть теперь такое логическое определение, сударыня.

Миссис Марвуд. Я вижу, ваши споры очень содержательны и ведутся на ученый манер.

Петьюлент. Содержательность — одно дело, ученость — другое, а вот спор есть спор, я так понимаю.

Уитвуд. Наш Петьюлент — враг всякой учености. Он целиком полагается на свои природные способности.

Петьюлент. И никакой я не враг учености. Какой мне от нее вред?

Миссис Марвуд. Ну это сразу заметно, что вам от нее нет вреда.

Петьюлент. От нее никому нет вреда, кроме тех, кто за нее взялся.

Милламент. А вот я ненавижу необразованность. По-моему, это просто дерзость, когда невежда навязывается тебе в поклонники.

Уитвуд. Признаться, и я тех же мыслей.

Милламент. Еще не хватает выйти за неуча, который и буквы-то еле разбирает!

Петьюлент. Великое дело — читать не знаем! Да на что жениху знать больше, чем какому-нибудь висельнику? Одному тюремный священник прочтет псалом, другому приходский службу отслужит. А в остальном, что надобно по делу, они и сами справятся без всяких книг. Так что ну их, эти книги, и все!

Милламент (миссис Марвуд). Слыхали оратора? Батюшки, уже гости — я бегу! (Уходит с Минсинг.)

Уитвуд. Во имя святого Варфоломея и его ярмарки [53], это что за личность?

Миссис Марвуд. По-моему, ваш брат. Вы что, не знаете его в лицо?

Уитвуд. Ну да, это, кажется, он. Я совсем позабыл, каков он из себя. Мы не видались со времен революции[54].

Входит сэр Уилфул Уитвуд (он в костюме для верховой езды, прямо из деревни), за ним слуга леди Уишфорт.

Слуга. Миледи одевается, сударь. Здесь ее гости — может, вы пока соизволите посидеть с ними?

Сэр Уилфул. Одевается? Хорошенькое дело! Да у вас что, в Лондоне утро, что ли?! У нас дома, в Шропшире[55], почитай, уже пошло на полдень. Так, пожалуй, моя тетка еще не обедала, приятель?

Слуга. Ваша тетка, сударь?

Сэр Уилфул. Ну да, тетка, сударь! Моя тетка, сударь, и ваша, сударь, хозяйка. Ваша хозяйка — моя тетка, сударь. А ты что, не знаешь меня, приятель? Так пошли сюда кого-нибудь, кто знает. Давно ты служишь у здешней хозяйки, приятель?

Слуга. С неделю, сударь. Дольше всех других в доме, окромя горничной миледи.

Сэр Уилфул. Ты, пожалуй, и самою хозяйку-то еще не очень в лицо запомнил, а, приятель?

Слуга. Оно точно, сударь. Особливо с утра не разберусь, пока они не одеты. Тут иной раз крепко призадумаешься.

Сэр Уилфул. Так ты, будь другом, ступай там поразведай. Коли сам не смекнешь, спроси, мол, она ли, слышь, парень? А тогда и скажи ей, мол, племянник ваш, сэр Уилфул, уже тут.

Слуга. Все исполню, сударь.

Сэр Уилфул. Стой, приятель, я вот что еще на ушко тебя спросить хочу. Объясни, будь другом — это что тут за модники такие собрались?

Слуга. В точности не скажу, сударь. Сюда кто только не ходит. Разве всех упомнишь. (Уходит.)

Сэр Уилфул. Вот ведь парень: у скворца и то больше ума[56]. Может, он и клички-то своей не знает!

Миссис Марвуд. Очевидно, мистер Уитвуд, ваш братец не превосходит вас памятью. По-моему, он тоже вас не помнит.

Уитвуд. Надеюсь, что так. Пускай первый и вспоминает, черт возьми?

Сэр Уилфул. Мое почтенье, дамы и господа!

Миссис Марвуд. Постыдитесь, мистер Уитвуд, почему же вы молчите? И вы, сударь.

Уитвуд. Пусть Петьюлент и отвечает.

Петьюлент. И вы тоже, сударь.

Сэр Уилфул. Может, я что не так!.. (Здоровается с миссис Марвуд.)

Миссис Марвуд. Ну отчего же, сударь.

Уитвуд. Узнаю своего родственничка! 'Может, я что не так…' Ха-ха-ха! — А ну-ка, Петьюлент, подпустите ему что-нибудь этакое.

Петьюлент. Вы, сударь, видно, прямо с дороги. Гм, гм… (Оглядывает его с ног до головы.)

Сэр Уилфул. Оно, пожалуй, и вправду видно, сударь.

Петьюлент. Может, я что не так, сударь…

Уитвуд. Подпустите ему что-нибудь насчет сапог. Насчет сапог, Петьюлент, а ну!.. Ха-ха-ха!..

Сэр Уилфул. Кто его знает, сударь. Ведь это судя по тому, что у вас на уме, сударь.

Петьюлент. А мне о многом говорят ваши сапоги, сударь.

Сэр Уилфул. Оно, пожалуй, что так, сударь. Только ежели, сударь, сапоги мои не очень разговорчивы окажутся, зайдите на конюшню, сударь, да спросите моего мерина.

Петьюлент. Что выдумали, сударь! Да ваш мерин — осел, сударь!