В 1644 году казак Михаил Стадухин добрался до устья большой реки «Ковыми» — Колымы. Ссылаясь на рассказы других казаков и колымской «женки» Калибы, он доложил в Якутске, что если плыть морем от устья Лены к устью Колымы, то «от Святого Носа на левой руке объявляется остров, и горы снежные, и пади, и ручьи знатны все». Остров этот очень большой, он тянется от устья Енисея до устья Колымы: «идучи из Лены от Святого Носа и к Яне реке, и от Яны к Собачьей, Индигирка тож, и от Индигирки к Ковыме реке едучи, и гораздо тот остров в виду». Зимой «чухчам» требуется лишь однодневный переход на оленях, чтобы достичь этого острова.
Вероятнее всего Стадухин видел «горы снежные, и пади, и ручьи знатны все» на острове Большой Ляховский с его горой Эмий-Тасс, на которой и летом бывает снег, и долинами ручьев, в ясную погоду различимыми со Святого Носа. Но возможно, что это Крестовский остров, самый близкий к берегу остров из группы Медвежьих островов. Стадухин связал свои личные наблюдения с рассказами казаков об островах, лежащих против устья Лены. «Так сложилась географическая легенда о великом острове на Ледовитом океане берегов Восточной Сибири, — пишет советский историк географических открытий И. П. Магидович. — Этой легенде верили более ста лет после плавания Стадухина. Действительно существующие, расположенные против устьев восточносибирских рек, сравнительно недалеко от материкового берега, острова и миражи невольно сливались в представлении восточносибирских мореходов в один гигантский остров. Они своими глазами видели в разных местах “Студеного моря” восточнее Лены “горы”, то есть — высокие холмы, казавшиеся горами по сравнению с низменным материковым берегом. Эта легенда “подтверждалась” неправильно истолкованными рассказами береговых жителей, посещавших некоторые острова. Служилые люди и промышленники надеялись найти на этом “великом острове” и ценную “мягкую рухлядь” (песцы), и ценную “заморскую кость” (бивни мамонтов), и “корги” (косы) с богатейшими лежбищами “зверя-моржа”, дающего не менее ценный “заморный зуб”, или “рыбий зуб” (моржовые клыки)».
В начале XVIII столетия были обнаружены Новосибирские острова, но подлинное их открытие сделали Ляхов, Санников и Генденштром в конце XVIII — начале XIX века. В 60-е годы XVIII века русские мореходы завершили открытие берегов Новой Земли, до той поры считавшейся одним островом. Тогда же купец Никита Шалауров открывает в Восточно-Сибирском море остров Айон.
Изучив обширную литературу о движении льдов «Студеного моря», князь П. А. Кропоткин пришел в 1870 году к выводу о том, что «между Шпицбергеном и Новой Землей находится еще не открытая земля, которая простирается к северу дальше Шпицбергена и удерживает льды за собой». Кропоткин организовывает экспедицию для изучения «пространства, лежащего к северу от Новой Земли», которое «остается нам так же неизвестным, как и скрытая от нас часть поверхности луны и, во всяком случае, менее, чем поверхность ближайших к нам планет».
Однако из-за нехватки средств экспедиция не состоялась. И открытие земли к северу от Новой Земли сделал не предсказавший ее существование русский ученый, а австрийская полярная экспедиция под руководством Юлиуса Пайера и Карла Вайпрехта в августе 1873 года, после 375 дней плавания в Арктике. «Нас привела сюда счастливая случайность, — писал Пайер. — Тысячелетия миновали, а человечество ничего не знало о существовании этой земли. Открытие ее было наградой кучке незадачливых моряков за силу их надежды и выдержку в период тяжелых испытаний. Нам подарил ее каприз пленившей пас льдины». Суша в сердце Арктики оказалась архипелагом гористых, покрытых ледниками островов и получила название Земля Франца-Иосифа, кайзера Австро-Венгерской монархии, хотя, как замечает академик В. А. Обручев, новооткрытый архипелаг «по справедливости должен был бы носить имя ученого, предсказавшего его существование».
В своих «Записках революционера» Кропоткин писал: «Земля, которую мы провидели сквозь полярную мглу, была открыта Пайером и Вайпрехтом, а архипелаг, который должен находиться на северо- востоке от Новой Земли (в этом я убежден еще больше, чем тогда), так еще и не найден». И это научное открытие Кропоткина блестяще подтвердилось. В 1913 году русские ледоколы «Вайгач» и «Таймыр» открыли Северную Землю, последний крупный архипелаг в Арктике. Правда, открыватели его приняли Северную Землю за один большой остров, и окончательное открытие архипелага произошло уже в советское время. Ледокол «Г. Седов» в 1930 году подошел к берегам Северной Земли и высадил на ее безлюдных берегах четырех зимовщиков во главе с Г. А. Ушаковым.
Остров Домашний, на который высадились зимовщики с 43 собаками и трехгодичным запасом продовольствия, был, по словам Ушакова, «всего лишь гребень известняковой складки, выступавшей из моря. Он поднимался узенькой, взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую, скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто под ногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холодную пучину». За два года экспедиция изъездила на упряжках, запряженных собаками, не менее 5000 километров, положив на карту почти весь архипелаг — четыре крупных и множество мелких островов. Это было последним крупным географическим открытием в Арктике и крупнейшим открытием, сделанным в нашем веке.
В XX веке были сделаны не только открытия, но и «закрытия» земель, нанесенных на карты исследователями минувших веков. «Земля Джиллиса» — так назывался «большой остров к северу от Шпицбергена, белеющий вдали как волшебные замки северной саги».
Ни мощные ледоколы, ни полярные летчики не нашли этой земли к северу от Шпицбергена, и она исчезла с географических карт.
С высокого мыса Флигели, самой северной точки Земли Франца-Иосифа, Пайер увидел 11 апреля 1875 года голубые горы острова, который он назвал «Землей Петермана, в честь великого географа, моего друга и учителя». На северо-запад от острова Рудольфа Пайер нанес на карту контуры еще одного острова — Земли Короля Оскара. Однако никому из исследователей, после Пайера, не удалось обнаружить ни Земли Петермана, ни Земли Короля Оскара. Такая же участь постигла и Землю эскимоса Такупука, которую он видел к северо-востоку от побережья Аляски, остров Крестьянка в районе острова Врангеля, Землю Бредли и Землю Крокера, обозначавшихся на картах к северу от островов Канадского Арктического архипелага.
Особенно же интересны поиски двух земель, в существование которых твердо верили многие исследователи вплоть до нашего века и которые все-таки, несмотря на все усилия, найти не удалось. Это Земля Андреева и Земля Санникова.
Земля Андреева
В 1747–1752 годах губернатором Сибири был Федор Иванович Соймонов — один из первых исследователей Каспия, бывщий моряк, ученый-гидрограф, навигатор и картограф и… каторжанин (за участие в заговоре против всесильного временщика Бирона Соймонов был сослан в Сибирь на вечную каторгу, через два года освобожден Елизаветой Петровной, восстановлен в правах, но добровольно остался в Сибири, месте своего бывшего заключения; о жизни и трудах Соймонова рассказывает книга Л. А. Гольдепберга «Каторжанин — сибирский губернатор», выпущенная Магаданским книжным издательством в 1979 году). Соймонов наметил ряд морских и сухопутных экспедиций для исследования просторов вверенного ему необъятного Сибирского края. Подполковнику Федору Христиановичу Пленисниру было поручено выяснить вопрос о большом острове, который, по словам Стадухина, тянется от устья Енисея до устья Колымы в Студеном море.
Плениснир в 1761 году прибывает в Анадырский острог, где разбивает бурную деятельность. Он направляет чукчу Николая Дауркина для «проведывания неизвестных островов около Чукотского носу лежащих, и о положении Америки». Сам же подполковник с небольшим отрядом прибывает в Нижнеколымский острог, где начинает сбор сведений об островах в океане. Казак Ф. Татаринов и юкагир Е. Коновалов показывают «по самой справедливости и присяжной должности», что в 1756 году охотились на островах «супротив устья Ковымы-реки». На островах этих они видели множество медвежьих следов и крепость, «заведенную незнаемыми людьми». К северу от этих островов есть «большая земля, на которой и стоячего всякого лесу весьма довольно».
Для проверки этих сведений о землях к северу от устья Колымы в 1763 году был направлен сержант Степан Андреев. Он достиг островов, позднее названных Медвежьими. Острова были необитаемы, но повсюду Андреев встречал следы, оставленные людьми: развалившиеся землянки, вкопанные в землю
