тысячу. И дело не только в многообразии языков. В конце концов аборигены Австралии, разделенные на племена, изъяснялись на трехстах различных диалектах. Но все эти австралийские наречия, несмотря на многие черты различия, родственны между собой. Языки же индейцев Америки никому из исследователей, несмотря на колоссальные усилия, не удалось привести не только к одному знаменателю, к одному общему «языку-отцу», но и к трем, пяти, десяти, двадцати знаменателям, то есть языкам-предкам.
Число языковых семей на территории Европы невелико. Это великая индоевропейская семья, включающая языки германские, романские, славянские, балтийские (латышский и литовский), албанский, греческий и армянский, уральская семья, на которой в Европе говорят венгры, финны и эстонцы, и стоящий особняком язык басков. На колоссальной территории Евразии насчитывается около двадцати языковых семей. А в Мексике их 19! Всего же в Новом Свете существует около сотни различных семей языков, не имеющих между собой родства.
С давних пор, еще в эпоху «диких» теорий о происхождении индейцев, от пропавших «колен Израилевых», атлантов или «монголов на слонах», делались попытки установить родство языков Америки с языками Старого Света. Язык ацтеков Центральной Америки сравнивали с древнегреческим, язык инков — со священным языком Индии — санскритом и т. д. Все эти фантастические сопоставления были на уровне археологических, этнографических и прочих «сопоставлений» (например, посетив Прибалтику, испанец Энрико Мартинес в XVIII столетии сделал вывод о том, что жители окрестностей Риги «поразительно похожи на индейцев Америки»), не выдерживающих серьезной критики. И только в XX столетии, когда были достаточно хорошо изучены и описаны языки Старого Света и Америки, появились более обоснованные сопоставления языков индейцев с языками Евразии, в первую очередь палеоазиатскими.
Мы уже говорили о стоящем особняком языке жителей низовьев Енисея, кетов. По мнению В. Г. Богораза, кеты — крайнее звено в цепи, соединяющей палеоазиатские языки с языками Юго-Восточной Азии и тибетским, а от последнего тянутся связи к языкам Америки. Другой известный ученый американец Коллинз предположил, что кеты — остатки древнейших жителей Азии, по внешнему облику и по языку родственные тибетцам. От них произошли индейцы-атапаски, населяющие Северо-Западную Америку. Связь языка кетов, а также других палеоазиатских языков с индейскими языками Америки пытался выявить профессор Н. М. Холмер, причем, по его мнению, эта связь тянется не только на восток, к Новому Свету, но и на запад, к языкам Кавказа и языку басков. Все это, по мысли Холмера, остатки древнейшего языка «палеоевразийцев», потомками которых являются кеты и палеоазиаты — чукчи, ительмены, юкагиры, нивхи.
Язык нивхов сравнивали с рядом языков Америки и находили: общие черты. Например, и в нивхском и во многих индейских: языках существуют так называемые «классы числительных» (отдельные числительные существуют для подсчета предметов разной формы, отдельно — мелких круглых, вроде яиц, отдельно для капель воды, икринок, отдельно для длинных предметов, отдельно для сетей и т. д.). Язык древних жителей Камчатки, ительменов, так же как и многочисленные языки Нового Света, характеризуется особыми звуковыми цепями, допускающими скопление нескольких согласных подряд. И чукотский, и эскимосский, и ряд индейских языков относятся к так называемому инкорпорирующему типу языков, допускающих создание чудовищно длинных «слов — предложений».
Выдающийся исследователь индейских культур Америки и американских языков Э. Сепир привел примеры, показывающие сходство китайского и родственного ему тибетского языков с языками атапасков и ряда других племен, живущих в Северо-Западной Америке. Другой известный языковед Морис Свадеш считает, что эти индейские языки являются своеобразным связующим звеном между Старым и Новым Светом. С одной стороны от них протягиваются родственные нити к языкам коренного населения Америки, а с другой — к палеоазиатским, китайско-тибетским в ряду других языков Азии.
Свидетельства мифов
Вы, вероятно, заметили, что чаще других с языками палеоазиатов и других обитателей Евразии сравниваются языки атапасков и «других индейских племен Северо-Западной Америки». Племена атапасков встречаются от берегов Северного Ледовитого океана до Мексики и от Тихого океана до берегов Гудзонова залива. Но центр их расселения — тихоокеанское побережье Северной Америки. На северо-западном побережье живут родственные атапаскам племена тлинкитов и хайда, а еще одно близкое по языку племя — эйяки обитает на южном побережье Аляски. В родстве с атапасскими языками находятся и вакашские языки, распространенные на острове Ванкувер и соседнем с ним участке тихоокеанского побережья Канады.
Не только языки этих племен, но и мифология обнаруживает черты сходства с палеоазиатской. Сходство это обнаружили крупнейшие исследователи народов Северо-Восточной Сибири и Северо-Западной Америки В. Г. Богораз, В. И. Иохельсон, Ф. Боас еще в начале нашего столетия. Так, по подсчетам Иохельсона, из 122 мотивов корякского фольклора общих с индейцами Америки — 71, в то время как с эскимосами всего лишь 16, а с остальными народами Старого Света — 12.
Особый интерес исследователей и по сей день привлекает цикл мифов, связанных с образом Ворона. Ительмены называют его Кутх, коряки — Куткыннеку, тлинкиты — Иель, атапаски — Чулян и т. д. Персонаж этот встречается в мифах и сказках чукчей, эскимосов, будь то эскимосы, живущие на Чукотке, или эскимосы Гренландии, ительменов, коряков, атапасков, тлинкитов, эйяков Аляски, а также ряда других племен тихоокеанского побережья Америки.
Похожесть сюжетов, образов, тем в цикле о Вороне у палеоазиатов и индейцев настолько велика, что не может быть случайной. По мнению многих специалистов, в том числе крупнейшего советского фольклориста Е. М. Мелетинского, посвятившего образу Ворона монографию, происхождение цикла уходит в глубочайшую древность. Возможно, что общее наследие предков палеоазиатов и племен индейцев, говорящих на атапасских языках (по мнению Ю. А. Мочанова, открывшего «дюктайцев», древнейших обитателей Северо-Востока Сибири, предками атапасков были носители так называемой белькачинской культуры, распространенной на «краю Ойкумены» около четырех — пяти тысяч лет назад).
Некоторые исследователи пробуют заглянуть с помощью данных фольклора и мифологии еще дальше в глубины тысячелетий и найти «сибирские корни» представлений, бытовавших у индейцев Америки. Этому был посвящен, например, доклад Е. А. Окладниковой «Культ хищных птиц у индейцев Северной Америки (Калифорния) и тюркоязычных народов Северной Азии и Сибири», прочитанный на XIV Тихоокеанском конгрессе в Хабаровске.
Большинство индейских племен Калифорнии исчезло, и судить об их культуре и образе жизни мы можем главным образам по записям и коллекциям, сделанным в ту пору, когда территория нынешнего штата США была частью «Русской Америки». Индейцы Северной Калифорнии, как и палеоазиаты, и племена, говорящие на атапасских языках, почитали великого Ворона, которого называли Куксу. «Вороний культ незримыми нитями связывает культуру калифорнийцев с миром идей не только их северных соседей — индейцев северо-западного побережья Северной Америки, Британской Колумбии, но и народов, живущих по другую сторону Берингова пролива. Эти связи прослеживаются в мифологии, наскальном искусстве, ритуальных костюмах, в этимологии имени Куксу», — констатирует Е. А. Окладникова.
Обращаясь к образу второго божества, особо почитаемого калифорнийскими индейцами, Молока, или Бога-Громовика, являвшегося в образе орла или калифорнийского кондора, исследовательница отмечает, что в его культе имеется много общих черт с культом орла у сибирских народов, народов Севера Азии, а также Приуралья, которые нельзя объяснить случайным совпадением. «Сложный комплекс общих характерных черт культа хищных птиц Калифорнии и Евразии позволяет говорить о существовании древнего культурного общения и подтверждает вероятность генетического родства».
Свидетельства петроглифов
Перу Е. А. Окладниковой принадлежит книга «Загадочные личины Азии и Америки», вышедшая в 1979 году в Сибирском отделении издательства «Наука». В ней рассказывается о мало известных, но крайне
