благо маори. Мистер Эдвуд, поймите меня… Я не ставлю себя на одну доску с тем, кто протянул свою хищную лапу к землям гордых сынов Аотеароа. Мои намерения были бескорыстными, я искренне желал маорийцам добра и счастья. Но так же, как и грабители в английских мундирах, я навязывал нгати то, что им было и не нужно, и чуждо. Я не понимал, что нет правды выше той, которой живет народ, и что всякое насилие над жизнью не имеет оправдания.
К несчастью, далеко не сразу я пришел к этой мысли. Не сразу я принял нгати такими, какие они есть. Я был и не был вместе с ними, я терзался сомнениями, осуждая маорийцев за то, о чем, в сущности, не имел права судить.
Но сегодня я твердо знаю: нет, не бессмыслицей была гибель защитников па. Не вспышка безумия толкнула Тауранги на Гримшоу. Не вероломство заставляло Раупаху ненавидеть меня.
Они были правы — Те Нгаро, Тауранги, Раупаха. Они боролись и умирали за то, что для человека дороже, чем жизнь, — за свою правду, за свою свободу, за свою землю.
Мистер Эдвуд! Вы напрасно подумали, что меня огорчат разительные перемены, произошедшие в девушке, которую я так нежно люблю. Напротив! Я бесконечно счастлив, что Парирау осталась истинной дочерью своего народа. Слава богу, я не успел искалечить ей душу. И если мне когда-либо суждено будет покинуть эти промозглые стены, наш путь с нею будет единым.
«Мы еще подеремся!» — сказали вы мне на прощание. Я мечтаю о том, чтобы эти слова скорее сбылись.
Ваш Генри Гривс.
Из вашего письма, мистер Эдвуд, я узнал, что у меня есть отец. Дай бог, чтобы это было так!..»
ЭПИЛОГ
В феврале 1868 года, на двадцать пятом году англо-маорийских войн, капитана Джорджа Грея на посту губернатора Новой Зеландии сменил Джордж Боуэн. Британское правительство было недовольно Греем. Тысячи солдат и сотни тысяч фунтов стерлингов потеряла метрополия в этой кровопролитной и нескончаемой войне с маорийскими племенами. В истории Британской империи это был беспрецедентный факт: «дикари» не только не покорялись, но и выигрывали сражение за сражением. Вот уже в который раз само пребывание англичан на Новой Зеландии ставилось под сомнение.
Кто бы мог предполагать, что случится такое? Что костер войны, вспыхнувшей в начале сороковых годов, превратится в пожар и не раз опалит усы британскому льву? В Корорареке отряд нгапухов четырежды повергал в пыль королевский флаг, и старожилы помнят до сих пор, как вместе с войсками все население города в панике бежало на судах в Окленд. Это счастье, что тогда не все нгапухи поддержали восставших: иначе пришлось бы эвакуировать и Окленд…
А потом? Бесславные для англичан эпизоды, позорнейшие из которых — поражение у па Охаеваи, где сотня маори разгромила шестьсот королевских солдат, оснащенных тяжелыми пушками. Чиновникам губернатора пришлось отказаться от планов конфискации земель нгапухов и соседних с ними племен. Но когда они попытали счастья в других районах Аотеароа, очаги сопротивления стали возникать повсеместно.
С каждым годом войны все яснее становилось маори, что у нгати и ваикато, у нгапухов и те-рарава — общий враг. Все громче звучали призывы к объединению племен во имя защиты маорийских земель. Флаг «Страны короля», взвившийся в 1858 году, возвестил о создании первого маорийского государства. Англия забила тревогу. Договор о прекращении военных действий в 1865 году был фактическим признанием самостоятельности государства маори.
Мир был заключен. Но война продолжалась. По всему Северному острову прокатилось движение паи-марире, объединившее маорийцев различных племен. Вынужденные вновь уступить, британские власти пошли на неслыханное: в октябре 1867 года предоставили маори избирательное право, дали им четыре места в новозеландском парламенте. Но притязания на маорийские земли остались. Значит, мира быть не могло.
Последние вести, пришедшие в Окленд, были тревожными: в лесах Северного острова разворачивалась партизанская война. Как и четверть века назад, маорийцы были готовы сражаться и погибать за землю своих предков.
Нет, не оправдал надежд короны губернатор Грей!
Как это обычно бывает, смена высокого начальства вызвала хлопотливое оживление в низах. Чиновники губернаторской канцелярии засуетились: каждый желал предстать перед лицом сэра Боуэна в самом выгодном свете. Старший клерк мистер Герберт Макферлайн не был исключением: призвав на помощь юного коллегу Джеймса Монти, он уже третий день упорядочивал архивную документацию. Несмотря на февральскую жару, оба клерка работали при плотно закрытых окнах: сегодня по улицам Окленда гулял ветер, и сотни бумажек, разложенных чиновниками на столах, стульях и подоконниках, были бы для него неплохой забавой.
Впрочем, и без того беспорядок в архивах был ужасающий. И когда неловкий Монти вдобавок смахнул со стола целую кипу растрепанных папок, нервы мистера Макферлайна не выдержали.
— Вы истинный бегемот, Джеймс! — побагровев, заорал он на подчиненного. — Взгляните, что вы наделали!..
Монти растерянно ползал по полу, собирая разлетевшиеся документы. Уши его стали пунцовыми.
— Ладно, — смягчился старший клерк. — В общем-то, все это — старье… Давно пора сжечь. Давайте-ка поглядим, что там. Более или менее важные оставим, а остальные…
И он махнул рукой на угол комнаты, заваленной обрывками старой документации.
Быстро просматривая бумажку за бумажкой, которые подавал ему Джеймс, он либо складывал их в стопку, либо разрывал пополам и бросал в угол. На одной из них глаза его задержались дольше обычного.
— Г-м… Рапорт о побеге из тюрьмы… — пробормотал он. — Гривс… Гривс… Вам ничего не говорит это имя — Гривс?..
Монти легкомысленно хихикнул:
— А вы обратите внимание, мистер Макферлайн, на дату. Меня еще и на свете не было…
— М-да… Четверть века… — промямлил старший клерк и задумчиво шевельнул бакенбардами. — С другой стороны… Гривс… Гривс. Знакомая фамилия… Чертова память…
Он вздохнул и… отложил ветхую бумажку с рапортом в сторону.
— Не спите, Монти. Давайте дальше…
Когда упавшие со стола бумаги были разобраны, на полу остался лист пожелтевшей газеты. Поднеся его к глазам, Джеймс присвистнул:
— А это откуда? Смотрите, сэр, не английская!
Макферлайн взял газету.
— «Те Хоикои», — прочитал он вслух. — В переводе значит «Птица войны». Зловреднейшая газетенка, изделие маорийских бунтовщиков… Пятилетней давности…
— Это и есть знаменитая газета дикарей? — Глаза молоденького чиновника засветились любопытством. — Умоляю вас, мистер Макферлайн, ну, пожалуйста, переведите хоть несколько строчек!..
Старший клерк досадливо отмахнулся.
— А! Все чушь, — поморщился он. — Впрочем, если вас так разбирает…
Шевеля бескровными губами, он стал читать про себя статью, занимавшую почти всю первую страницу. Видимо, чтение по-маорийски давалось ему с трудом, потому что минуты через две Макферлайн с раздражением бросил газету на стол.
— О чем там? — нетерпеливо спросил Монти.
— О чем, о чем!.. Все о том же, — буркнул старший клерк. — Подстрекает мирные племена поднять на нас оружие. Зовет к объединению всех маорийцев… Что еще?.. Да, сообщает, подлец, что в Индии сипаи
