коралловый риф: широкий, непоколебимо стоявший вал, замыкавший со стороны моря подковообразный атолл, – и получилась огромная, спокойная лагуна, вода в ней переливалась всеми цветами радуги, то отсвечивая беловато-зеленым цветом, то становясь ослепительно голубой, она была до того чистой и прозрачной, что можно было видеть усеянное кораллами дно и стайки рыбок всех цветов и оттенков. Акулы сюда не заплывали. В большую лагуну можно было попасть только через один-единственный узкий проход между основной территорией атолла и Уилкес-Айлендом – узкой полоской земли, плавно переходившей в коралловый риф. Когда-нибудь, через сотни тысяч лет, этот риф тоже станет частью суши. С геологической точки зрения, Уэйк был еще растущим атоллом. И если сидеть на белом песке под раскидистыми, согбенными от постоянного ветра пальмами у голубой воды лагуны и сквозь их длинный ряд, мимо забрызганного пеной рифа, смотреть в морскую даль, то возникает ощущение, что ты в раю. Лодки с пестрыми парусами бесшумно скользят по глади лагуны. По утрам шлюпки с кораблей ВМС выходят в море и покачиваются на волнах по ту сторону гряды рифов, а моряки ловят с них рыбу. Два раза в месяц из Пёрл- Харбора приходит грузовой корабль, встает на якорь возле узкого прохода и выгружает запасы продовольствия и снаряжения на плоскодонные ялики, которые могут заплыть в лагуну.
Но у атолла Уэйк есть и другой облик. И его определяют люди. Военные. Стратегическое положение острова посреди северной части Тихого океана. Форпост против Японии, советских баз на Курильских островах и Камчатке, а также Китая. Но самое главное, Уэйк расположен позади широко раскинувшейся в океане группы Маршалловых островов, куда входят печально известные атоллы Бикини и Эниветок, на которых американцы проводили испытания атомных бомб и о которых говорят, что жизнь на них теперь невозможна. Под сотнями тысяч тонн бетона погребена зараженная радиацией земля – ярко-белого цвета атоллы как памятники человеческому безумию.
Аэродром на Уэйке, как, впрочем, и на Мидуэе, относился к числу тех военно-воздушных баз, на которых днем и ночью царило оживление. На нем могли приземляться и стремительно несущиеся истребители, и тяжелые бомбардировщики, и толстобрюхие «Боинги» и транспортные самолеты «атлас», доставлявшие сюда целые стены домов, кондиционеры, бетонные блоки для подземных сооружений и разборные резервуары для горючего. Два специальных судна, оборудованные гигантскими эскалаторами и буровыми ложками, вот уже на протяжении нескольких месяцев упорно прогрызали коралловую гряду у Токи-Пойнт и Пёрл-Айленда в северной части Уэйка, прокладывая фарватер в лагуну. Полковник Хэлл месяцев десять назад узнал о новых планах, и после этого их сонному бытию пришел конец. Рай превратился в ад, в котором правила бал техника. Рев тяжелых авиамоторов, лязг и скрип морских землечерпалок, грохот бетономешалок теперь заглушали шелест ветра и шум волн. С Гавайских островов сюда приехали триста строительных рабочих, техники, инженеры, подрывники, военные архитекторы. Все они были специально отобраны, неоднократно проверены ЦРУ и дали подписку о неразглашении военной тайны. Новый городок возник на Пёрл-Айленде, а вокруг вилась как бы кольцевая дорога с двумя барами, кинотеатром, спортивным центром, площадкой для игры в бейсбол, футбольным полем и теннисным кортом.
Вот только женщин не было. Даже в качестве секретарей. И в госпитале работали только санитары. Стоит ли удивляться, что без драк здесь не обходится ни один вечер…
На следующее утро адмирал Краун объехал атолл, осмотрел свои новые владения и затем сказал полковнику Хэллу:
– Здесь воистину мог быть рай, если бы человек не обнаружил его. Много я повидал прекрасных островов и лагун – Уэйк затмевает их все. Даже Бора-Бора с ним не сравнится. Здесь и пальмы выше, и песок белее, и лагуна больше, и вода в ней более голубая, и воздух чище – мечта, да и только, тихоокеанская мечта. – Краун повел узкими плечами, словно ему вдруг стало зябко. – Я приехал, имея на руках приказ разнести здесь все вдребезги. На Уэйке мы будем теперь испытывать новые виды вооружений. Только не пяльте на меня глаза, Том, и не стойте с таким глупым видом – пальмы будут стоять по-прежнему, но под их сенью человек будет претворять в жизнь свое смутное, непостижимое желание создавать все более эффективные, все более совершенные средства собственного уничтожения. Возможно, когда-нибудь у Уэйка будет такая же слава, как у атолла Бикини.
– Сохрани бог! – громко сказал полковник Хэлл.
– Вот это вряд ли. – Краун с саркастическим видом небрежно махнул рукой. – Иной раз у меня возникает ощущение, что этот самый господь бог только и ждет, когда сотворенный им мир вновь исчезнет…
Вечером адмирал Краун в полном одиночестве сидел на складном стуле на берегу маленькой бухты Пёрл-Айленд, любовался багровым закатом и плывущими по небу огромными облаками какой-то необычайно причудливой формы, смотрел на сверкающие золотистым блеском воды и покачивающиеся на ветру пальмы, на фоне багряного неба похожие на рачьи клешни. Непостижимая, хватающая за душу красота, прямо-таки призывающая человека смириться и одуматься.
«Через три месяца здесь уже будет множество подводных лодок, – подумал Краун и попытался вслух попросить у лагуны прощения. – Что же они доставят сюда? Многое мне сообщили, но этого так и не сказали. Я знаю лишь, что никто не должен знать, чем мы здесь будем заниматься».
Иван Викторович Яковлев в эти дни также перебрался к новому месту стоянки своего соединения. На борту таинственной подводной лодки типа «Чарли» – по классификации НАТО, шедшей впереди его небольшой флотилии, он вошел в бухту Казатка. Они медленно прошли мимо одного из островов Курильской гряды – Итурупа, где ничто не радовало глаз, а в середине находились два действующих вулкана. Все вокруг заволокло туманом, от голых склонов веяло каким-то враждебным духом, при виде иссеченных ветром прибрежных скал становилось как-то не по себе.
Яковлев стоял на мостике ходовой рубки и молча смотрел на островную гряду. Она раскинулась на 200 километров – 200 километров враждебной, вечно враждебной человеку природы. Только один- единственный город – Курильск. И то на другой стороне. На Охотском море. Там расположен штаб Курильской дивизии и базируется флотилия торпедных катеров. Но Яковлев уже знал, что с боевыми товарищами контактов у него практически не будет.
В отличие от адмирала Крауна Иван Викторович не был настроен на романтический лад. Он стоял, закутавшись в прорезиненный плащ, высоко подняв воротник и опустив подбородный ремень фуражки, и думал лишь о том, что ему предстоит сделать в ближайшие недели. В данный момент за ним в кильватере шли подводные лодки типа «Дельта» и «Эхо И», плавучая база подводных лодок типа «Угра» и поражающий воображение корабль радиоэлектронной разведки типа «Приморье». Яковлеву уже сообщили о подходе корабля аналогичного типа – «Забайкалье», который в настоящее время шел из Владивостока к Курилам. В результате у Яковлева в подчинении будет небольшая, но очень мощная армада из самых современных кораблей. Они наглядно демонстрировали, какое значение придается его заданию. Яковлев был горд собой. И плевать ему на остров Итуруп с его враждебной человеку природой. Море – вот его владения, и здесь он хотел стать неуязвимым.
Когда Яковлев со своей флотилией покинул Петропавловск, адмирал Емшин сказал адмиралу Прасолову: «Кто знает, увидим ли мы его когда-нибудь…» Из Главного штаба дали крайне скудную информацию о задании Яковлева: лишь уклончиво сообщили, что оно очень серьезное. Это могло означать все что угодно и давало простор фантазии: почему такого человека отправляют в боевое плавание во главе флотилии подводных лодок новейшей конструкции? В их торпедных аппаратах вполне могли бы разместиться и сверхмалые подводные лодки. О них ему тоже ничего не известно. Может, его задание связано с
