Ма-теи. А потом уже заехал в свой гараж, ворота которого открывались и закрывались автоматически.
Оба сотрудника Тинь Дзедуна в некоторой растерянности притормозили перед госпиталем «Лай Хи Кок» и побежали к дежурному. В коридоре собралось много народа. За длинной стойкой семеро девушек, трое юношей и толстый врач-ординатор вели запись пациентов. Полицейские прочесали еще все стоянки автомобилей перед госпиталем, но маленькой машины не обнаружили. Беглец оставил их с носом! От дежурного они позвонили комиссару Тиню.
– Вернетесь, на брюхе передо мной ползать будете! – рявкнул Тинь. – Почему это не работает передатчик в транзисторе Мелькеля?
– Он молчал, сэр. Последнее, что мы поймали, был стук хлопнувшей двери.
– Потому что он транзистор с собой не взял, болваны вы эдакие! – вышел из себя Тинь. – Уже по одному этому вы обязаны были дать тревогу! О небо, какая же это мука работать с безмозглыми!
По той же причине не на шутку переполошились другие «слухачи», наблюдавшие за комнатой доктора Меркера. Исходя из того что человек многое может бросить как ненужную вещь, но уж хорошие фотоаппараты вряд ли, они весьма остроумно вмонтировали в них миниатюрные передатчики. И когда после стука двери не последовало больше ни единого звука, они обо всем догадались.
И отреагировали оперативно. Один из них мигом взбежал вверх по лестнице, оседлал свой мотоцикл и помчался к клинике «Куин Элизабет». Но на несколько минут все-таки опоздал. Линь уже ехал в сторону «Лай Хи Кок».
В отличие от полицейских мотоциклист не свернул в ту сторону, куда ему указал мнимый «дворник», а вернулся обратно в подвал и связался со своим шефом.
– Он от нас оторвался, – кратко доложил он.
– Ничего страшного. Мы встретим его в гавани. Сейчас он просто-напросто заметает следы.
– А вдруг он уже успел кому-то передать чемоданы?
– Вы его сняли?
– Да, поляроидом.
– И как?..
– Хороший, четкий снимок.
– Всем в гавань! – раздался приказ. – Не думаю, что доктор Меркер прячется где-то в городе.
– А вдруг он поселился под чужим именем в том же «Мандарине»? Или «Хилтоне»? Кто его там узнает? Да мало ли где он мог поселиться? В любой из сотен гостиниц! В любом пансионате!
– Не страшно, время у нас есть. – Голос в трубке прозвучал самодовольно. – Если мы кого в Гонконге ищем – обязательно найдем. Как всегда находили.
Линь оставался в своем укрытии до вечера. Но он вовсе не бездействовал. Зашил чемоданы Меркера в льняные мешки с надписью «Электроник Лтд.», положил этот совершенно видоизменившийся груз на легкую тачку и стал дожидаться наступления темноты.
А позже Линь, никем не замеченный и не узнанный, пробился со своей тачкой к гавани сквозь толчею торговцев и покупателей, человеческий муравейник зазывал, фокусников, предсказателей судьбы, игроков в кости, уличных певцов, музыкантов и лотошников. Оказавшись на набережной, он уселся на земле рядом с тачкой и начал внимательно озираться по сторонам. Где-то среди сотен сампанов у берега стояла и его лодка, но Линь хотел повременить с погрузкой до полуночи.
Как и большинство китайцев, сновавших по набережной, Линь купил себе в одной из открытых харчевен кусок жареной курятины, тарелку с овощами и вернулся к своей тачке; ковырял палочками в тарелке, но с прохожих взгляда не сводил. Подкатывали в автобусах группы туристов, они выскакивали и начинали снимать все подряд – и азиатский базар, и толпу в ближайших переулками на набережной. Целая армия уличных торговцев набрасывалась на эти группы, пытаясь сбыть все что угодно: от разных фигурок из слоновой кости, чаще всего поддельной, для имитации использовали залитые внутри пластмассой коровьи рога, которые покрывали специальным лаком и краской, до тончайших сортов шелка и расписанного фарфора.
Лян Чанмао, слепая цветочница, тоже стояла со своими корзинами на набережной, держа в высоко поднятых руках по букетику. А несколько в стороне устроился доктор Мэй, собравшийся снова посетить заведение мадам Ио. Он совсем недавно сошел на берег и ждал подходящего момента, чтобы шепнуть на ухо Лян несколько слов.
У Линя с годами выработалось очень острое, почти звериное чувство грозящей ему опасности. Он вдруг вздрогнул, ощутив, что кто-то из толпы за ним наблюдает. А может быть, даже подкрадывается. Они его выследили!
Не показывая вида, спокойно опустошил тарелку из промасленного картона и швырнул ее в урну. Затем взялся за ручки тачки и принялся толкать ее в сторону одного из малоосвещенных переулков. За ним последовал высокий, худощавый китаец в плетеной шляпе с широкими полями – такие обычно носят сельскохозяйственные рабочие. Подобно миллионам китайцев, одет он был в синий китель и такого же цвета брюки.
Линь замедлил шаги у проходного двора; оставив тачку, он юркнул в глубокую тень у ворот. Преследователь прошел было мимо, потом оглянулся и повернул назад. Наконец он направился к воротам и сделал несколько шагов в глубь подворотни, так что с улицы его больше не было видно.
Не произнеся ни звука, Линь всем телом обрушился на преследователя сбоку и воткнул в живот обоюдоострый кривой нож. Тот захрипел, но позвать на помощь не смог, потому что Линь успел зажать ему рот рукой. Нанеся еще один удар, прямо в сердце, он отшвырнул мертвого к стене.
Линь не торопясь вернулся к тачке, потянул ее за собой вверх по улице, а потом свернул в боковую, кружным путем снова выходя на набережную. Дойдя до определенного места, Линь сбросил обшитые мешковиной чемоданы в свой сампан и опять уселся на тротуаре.
И лишь через полчаса он спустился в лодку, отвязал канат и сел на весла. Через несколько минут Линь бесследно растворился в армаде сампанов и сотен весельных лодок, которые день и ночь бегали по акватории Яу Ма-теи.
