крючок? Ты, Костюха, придумал, ты и нажимай…
Отказаться – значит струсить. Я поднял длинный ивовый пастушеский хлыст, просунул его, как полагается, под спусковой крючок и слегка приподнял. Случилось совсем неожиданное: раздался приглушенный тяжелый выстрел, какого мы не слыхали никогда.
Ружье выпрыгнуло из болота и упало поблизости. Пастух от страха перевернулся, встал на четвереньки и пока соображал, что случилось, мы врассыпную пустились наутек.
Вечером мы узнали результат нашей стрельбы в болото. Ствол берданки до половины разорвало на четыре части правильным веером. Затвор швырнуло невесть куда. Мы его не могли найти.
Пастух Николаха на нас не рассердился, только сказал:
– И как вас, мошенников, не поубивало? Была бы мне каторга из-за вас!
– А не жаль ружья-то? – спросили мы.
– Чего жалеть! Не мое и было…
18. КОПЫТИНО ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ
ПАСТУХ Николаха Копыто был неграмотный, по паспорту православный, в жизни – неверующий. Правда, он, как и Алеха Турка, знал наизусть три самых коротких молитвы и обходился ими во всех своих житейских делах и хлопотах. Первая молитва – господи, помилуй, вторая – господи, благослови, и третья – подай, господи…
– С меня, неграмотного, на том свете молитв спрашивать не станут, а в грехах я успею до смерти покаяться, и никакой черт не успеет за мою душу ухватиться…
Однако свое православное вероисповедание Николаха нарушал самым кощунственным образом. В церковь он ходил раз в году на пасху, да и то не молиться, а чтобы в тот момент, когда поп, обратясь к прихожанам, скажет: «Христос воскрес», то ему, вместо «воистину воскрес», ответить: «А у меня двадцать одно!..»
Слыхал он, что после такого дерзкого ответа черт помогает всякому выигрывать в карты. И еще для успеха в картежной игре. Копыто соблюдал одно не очень святое правило: тайком уходил в сарай, украдкой снимал с шеи медный крест и прятал его под пяту в сапог.
Говорят, и это помогает в картежной игре.
И все же не было в его жизни ни одного случая, чтобы он выходил с выигрышем. Свои неудачи он относил за счет того, что самому черту не были нужны его старательные прегрешения. Он даже доходил до того, что был готов продать ради хорошей жизни черту душу. Однако душа у Копыта, видимо, была неважнецкая, и покупателя на нее не находилось.
19. КТО ВЫДУМАЛ ТРЕНОГУ!
ДЕЛО БЫЛО незадолго до революции в селе Устье-Кубенском. Разбогатела от подаяний церковная касса, и поп, на удивление соседним причтам и на радость своим прихожанам, решил приобрести дорогое Евангелие. Знающие люди говорили, что на деньги, затраченные на Евангелие, можно было бы построить в деревне приходскую школу на сорок учеников. Книга большого формата, аршин в длину, на толстой бумаге, каждая страница ее украшена орнаментами. Оклад тяжелый. На верхней крышке в центре Христос, сверкающий золотом. По углам эмалевые, в сиянии разноцветных камней четыре евангелиста, а на нижней золоченой крышке – изображение креста и две застежки для запирания этой массивной книги.
Вес Евангелия превышал пуд, и старику Паше – пономарю – не под силу было выдерживать на руках перед попом такую тяжесть, когда тот читал Евангелие в особо торжественные службы.
Руки у пономаря тряслись от тяжести книги, пот выступал на лбу, и Паша втихомолку поторапливал попа:
– Батюшка, нельзя ли читать побыстрей, боюсь, как бы не уронить на пол священное писание…
Договорились поп с дьяконом, старостой и пономарем, что вообще неудобно держать книгу на руках и стоять пономарю спиной к молящимся. Вся ценная евангельская художественная, позлащенная красота скрывается за спиной пономаря, и ее никто не видит.
Читать с аналоя тоже неудобно: опять-таки блеск божественной книги пропадает втуне.
Из затруднительного положения, помню, вывел попа догадливый сторож Ваня Герасимов. Он был неплохим столяром и сколотил отличную треногу, покрыл лаком, позолотил, где надо, принес в церковь, поставил на край амвона и показал, как удобно будет держаться на треноге святое Евангелие. Словно на выставке, на полном виду у всех.
Духовному причту приглянулось изобретение сторожа. При первом воскресном богослужении поп решил опробовать треногу в деле.
Перед тем как читать Евангелие, дьякон поставил треногу передним упором на край самого амвона.
Потом он вынес из алтаря роскошное Евангелие и раскрыл его на том месте, где была положена широкая шелковая закладка.
Обе крышки, створки или обложки – как угодно называйте – обнажились перед публикой в полном сиянии эмали, позолоты и художественного мастерства неизвестных умельцев.
Выйдя из алтаря, поп распевно начал:
– От Матфея, святого Евангелия, чтение…
Дьякон ответствовал:
– Воньмем…
Публика молча внимала, а некоторые, особенно набожные, незаметно елозя коленями по полу, подбирались ближе, дабы рассмотреть такую сверкающую невидаль. Одна старушка, поднявшись на ноги, хотела поцеловать по очереди всех евангелистов, ей казалось, что это ничуть не помешает попу продолжать чтение. Дочитавши до того места, где сказано: «И взыграша младенец во чреве Марии…» – поп, увидев старушку, пожелавшую облобызать Евангелие, слегка подвинул треногу вперед. Передний упор
