передумала, вышла из игры, так как поняла: не сможет она на судейское жалованье поддерживать привычный ей уровень жизни. Но скажу тебе одну вещь: похоже, Фредди всегда выигрывает процессы, где судит Флинн.
– И это называется системой правосудия!
– Да, так это называется.
– А что ты думаешь о деле Блейка?
Его трудно было обойти. Только о нем все и толковали в последнее время. Роберта Блейка, теле- и киноактера, днем раньше оправдали в ван-нуйсском Высшем суде[25] по делу об убийстве жены. Окружной прокурор и полиция Лос-Анджелеса проиграли еще одно громкое дело, вызвавшее широкий общественный резонанс, и, куда ни сунься, везде обсуждали эту тему. И СМИ, и большинство людей, далеких от судебной практики, не могли взять этого в толк. Однако на самом деле не имело значения, совершал ли Блейк убийство, – главное состояло в том, представили ли в суде достаточное количество доказательств, чтобы признать его виновным. Это были две совершенно отдельные, не зависящие друг от друга вещи, но общественная дискуссия, развернувшаяся вслед за вердиктом, смешала их воедино.
– Что я думаю? – переспросил я. – Я восхищаюсь присяжными за то, что не дали себя уболтать, сфокусировавшись именно на уликах. Если улик нет – так их там и нет. Меня возмущает, когда окружной прокурор считает, что они могут этак запросто, малой кровью, въехать в обвинительный приговор верхом на здравом смысле. «Если это был не он, то кто же еще?» Довольно, знаете ли! Хватит валять дурака! Вы хотите осудить человека, упечь его до конца дней в клетку, а потом подверстать свои убогие улики? Так не надейтесь, что присяжные станут подыгрывать вам в этой игре!
– Говоришь как истинный судебный адвокат.
– Эй, послушай, ты и сам зарабатываешь на хлеб благодаря адвокатам, приятель. Ты должен хорошо заучить этот рэп. Так что забудь о Блейке. Я ревнив и завистлив и уже устал о нем слушать. Ты сказал по телефону, что у тебя есть для меня хорошие новости.
– Есть. Куда пойдем обсудить, что я добыл?
Я взглянул на часы. До одиннадцати мне необходимо было попасть в центр города на плановое слушание уголовного суда – я и так уже не явился на него накануне. После чего в мои планы входило отправиться в Ван-Нуйс, на первую встречу с Тедом Минтоном, прокурором, принявшим дело Руле от Мэгги Макферсон.
– У меня нет времени куда-то идти, – сказал я. – Мы можем взять кофе и посидеть в моей машине. У тебя материалы с собой?
В ответ Левин приподнял свой кейс и постучал по нему костяшками пальцев:
– Все здесь. Но как быть с водителем?
– О нем не беспокойся.
– Тогда приступим.
Глава 11
После того как мы оказались в «линкольне», я велел Эрлу проехаться и поискать какой-нибудь «Старбакс». Мне нужно было выпить кофе.
– Тут поблизости нет «Старбакса», – ответил он.
Я знал, что Эрл родом из этого района, но никак не ожидал, что существует такое место в этом округе, или даже во всем мире, в радиусе мили от которого нельзя было бы найти какой-нибудь «Старбакс». Но меня не интересовали такие подробности. Мне просто хотелось кофе.
– Ладно, тогда просто поезди вокруг и поищи место, где продают кофе. Только не слишком удаляйся от здания суда. Мы потом сюда вернемся, чтобы высадить Анхеля.
– Будет сделано.
– И еще, Эрл. Надень наушники, пока мы тут немного поговорим о деле, о'кей?
В поисках кофе Эрл повел «линкольн» по Акация-авеню, включив свой айпод и вставив наушники. С переднего сиденья донесся приглушенный ритм хип-хопа, и на откинутом столике, встроенном в спинку водительского сиденья, Левин раскрыл свой кейс.
– Итак, чем ты меня порадуешь? – спросил я. – Сегодня я встречаюсь с прокурором и хочу иметь на руках больше козырей, чем он. В понедельник нас еще ждет предъявление обвинения в суде.
– Думаю, у меня здесь несколько козырей, – сказал Левин.
Он порылся в портфеле и приступил к презентации.
– Давай начнем с твоего клиента, а потом поговорим о Реджи Кампо. Твой парень почти чист перед законом. Помимо штрафных талонов за неправильную парковку и превышение скорости (избегать этих нарушений, похоже, для него целая проблема, и еще большая проблема – оплачивать штрафы) я ни черта не смог на него нарыть. Он прямо образцовый гражданин.
– А что там со штрафами?
– Дважды за последние четыре года множество парковочных талонов и пара-тройка талонов за превышение скорости у него скапливались неоплаченными. Оба раза дело доходило до вызова к судье, и твоему коллеге Доббсу приходилось вмешиваться, чтобы заплатить и уладить дело.
– Рад, что Си-Си хоть на что-то годен. Под словом «заплатить» ты, надеюсь, подразумеваешь штрафы, а не взятки судьям?
– Будем надеяться, что так. Если не считать этого, у твоего Руле имеется только одно маленькое пятнышко в кристальной биографии.
– Это как?
– На первой нашей встрече, когда ты рассказывал ему, чего следует ожидать и как себя вести, нам заявили, что он разбирается в судебной системе, потому что год изучал право в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Ну, я решил это проверить. Видишь ли, половина того, чем я занимаюсь, имеет целью выяснить, кто лжет. Или кто лжет больше других. Поэтому я проверяю почти все – прорву всякой всячины. В большинстве случаев это нетрудно сделать, потому что данные есть в базе.
– Да, понимаю. Так что с юридическим факультетом? Это неправда?
– Похоже, что так. Я справился в секретариате университета, и оказалось, что он никогда не значился в списках.
Я поразмыслил над этим. Разговор о юридическом образовании завел Доббс, а Руле только кивнул. Довольно странная ложь для обоих – ведь она не приносила им никакой пользы. Это побудило меня задуматься над ее психологической подоплекой. Было ли это каким-то образом связано со мной? Может, они хотели дать мне понять, что Руле стоит на одной доске со мной?
– Получается, если он солгал о чем-то таком, то… – размышлял я вслух.
– Вот именно, – подхватил Левин. – Мне хотелось, чтобы ты знал об этом. Но должен заметить, что пока это единственный отрицательный момент. Он, может, и соврал насчет университета, но, похоже, не соврал в отношении своей истории – по крайней мере в той части, что я смог проверить.
– Расскажи мне.
– Ну, пути его передвижений в ту ночь подтверждаются. У меня есть свидетели, которые подтвердили его пребывание в «Нэтс-Норт», «Морган» и затем – в «Фонарщике», причем без колебаний. Он делал там именно то, о чем нам рассказывал. Вплоть до количества заказанных мартини. Всего четыре, причем по крайней мере один он оставил на барной стойке недопитым.
– Они настолько хорошо его помнят? Помнят, что он даже не допил свою порцию?
Я всегда бываю подозрителен в отношении чьей-то превосходной памяти, потому что такой вещи не существует. И моя работа в том и заключается, а все профессиональные навыки на то и направлены, чтобы выявлять пробелы в памяти свидетелей. Всякий раз, когда кто-то помнит слишком много, я начинаю нервничать – особенно если это свидетель защиты.
– Нет, я не просто полагаюсь на память бармена, – сказал Левин. – У меня тут есть одна вещь, которую ты очень полюбишь, Мик. И советую сильно полюбить и меня тоже, потому что она стоила мне
