факт: о том, что и как он сделал, известно все. Здесь в лучшем случае косвенная связь. Но мы не узнаем этого никогда.
— Хватит трепаться. Я только что видел материалы о смерти Шона. — Брови Векслера от удивления поехали вверх, и мне показалось — неосознанно. — Там уже есть все. Шона глубоко потрясло убийство Лофтон. Мой брат искал выход, и он отдавал этому расследованию все свое время. Так что не стоит говорить «не узнаем никогда».
— Видишь ли, малыш, мы...
— Ты называл так Шона хоть раз? — прервал я Векслера.
— Как?
— 'Малыш'. Ты хотя бы раз попробовал назвать его «малыш»?
Векслер сконфуженно потупился.
— Нет.
— Тогда не называй и меня.
Векслер примирительно поднял обе руки вверх.
— Почему я не могу увидеть материалы? Вы же не сдвинулись с места.
— Кто сказал?
— Я говорю. Мужики, вы его боитесь. Вы увидели, что оно сделало с Шоном, и не хотите пройти тем же путем. Так что оно просто лежит у кого-то в ящике. Оно собирает пыль, вот и все. Гарантирую.
— Знаешь ли, Джек, ты сам в дерьме по самые уши. И если бы ты не приходился Шону родным братом, вылетел бы отсюда, вращаясь на собственной жопе. Ты достал. А я не выношу, когда достают.
— Что ты говоришь? Теперь вообрази, что чувствую я. Дело в том, что я его брат. От вас же просто выворачивает наизнанку.
Сент-Луис ухмыльнулся, что явно демонстрировало его желание меня унизить.
— Эй, Большой Пес, не пора ли тебе пойти кое-куда и заняться орошением пожарных гидрантов и всего такого? — поинтересовался я.
Векслер было хмыкнул, но поперхнулся и сдержал порыв смеха. Однако сам Сент-Луис моментально побагровел.
— Слушай, ты, маленький недоделок, — проговорил он, — я засуну тебя...
— Ребята, — вмешался Векслер, — не надо так резко. Рей, покури пока снаружи: мне нужно переговорить с Джеки, а потом я сам провожу его к выходу.
Я вышел из-за стола, дав выбраться Сент-Луису. Проходя мимо, он наградил меня убийственным взглядом. Потом я скользнул на свое место.
— Выпей, Векс. Ничто не действует так благотворно, как виски.
Векслер оскалился и хлебнул из стакана.
— Знаешь, близнецы или нет, но вы с братом очень похожи. Ты не отказываешься от своего. И ты можешь быть достаточно хитрожопым. Если избавишься от своей бороды и прически хиппи, вполне можешь сойти за него. Правда, тебе придется сделать что-то со шрамом.
— А как насчет материалов?
— Что насчет материалов?
— Ради Шона ты просто обязан дать мне взглянуть на дело.
— Я так не считаю, Джек.
— Я так считаю. Я не могу просто забыть про все это, до тех пор пока их не увижу. Мне нужно понять.
— И тебе нужно написать про расследование.
— Писанина значит для меня то, что для тебя означает пойло в стакане. Если я могу писать, значит, я в состоянии понять. Но я могу и похоронить это. Вот все, что мне нужно.
Векслер посмотрел в сторону, изучая содержание оставленного официанткой счета. Затем он допил виски и боком двинулся на выход из-за стола. Встав в проходе, он посмотрел на меня в упор и тяжело выдохнул, обдав выхлопом от бурбона.
— Ступай обратно в офис, — проговорил он. — Я дам тебе один час.
Он оттопырил палец и повторил, на тот случай, если я еще сомневался:
— Один час.
В служебной комнате КОПа я сел за тот стол, что раньше принадлежал брату. Он все еще оставался никем не занятым. Возможно, теперь на нем стояло клеймо несчастья. Векслер находился около стеллажа с папками, просматривая одну из ячеек. Сент-Луиса поблизости не было. Похоже, он решил не иметь с этим дела. Наконец Векслер отошел от стеллажа, держа в руках две толстенные папки, и положил их на стол передо мной.
— Это все?
— Все. У тебя один час.
— Да ладно, здесь пять дюймов бумаги, — начал было я. — Давай уже решайся: я заберу их домой — и обещаю, что верну...
— Смотри-ка, ты и вправду точно как брат. Один час, Макэвой. Проверь свои часы — потому что все это вернется обратно на полку ровно через час. У тебя остается пятьдесят девять минут. Теряешь время.
Прекратив препирательства, я открыл верхнюю из папок.
Тереза Лофтон. Красивая молодая женщина, поступившая в университет, чтобы получить диплом педагога. Она хотела стать учительницей начальных классов.
Тереза училась на первом курсе и жила в общежитии студенческого городка, в кампусе. Она выбрала полный учебный план и, кроме того, работала на полставки в детском садике общежития для семейных.
Предполагалось, что Лофтон похитили в самом кампусе или рядом. Случилось это в среду, на следующий день после того, как занятия закончились, а студентов распустили на рождественские каникулы.
Большинство студентов быстро разъехались. Тереза оставалась в Денвере по двум причинам.
Во-первых, она работала и детский сад не мог закрыться раньше выходных. Во-вторых, существовало затруднение, связанное с ее автомобилем. Старенький «фольксваген-жук» ждал замены сцепления, и только после этого Тереза могла бы добраться домой.
О похищении стало известно не сразу, поскольку все ее друзья и соседи по общежитию уже уехали. Никто вообще не знал, что она пропала. Когда Тереза не вышла на работу утром в четверг, менеджер подумал, что она просто отправилась домой, в Монтану, не сообщив об этом, поскольку не предполагала возвращаться к работе после рождественских каникул.
Такой случай казался особенным проявлением студенческого легкомыслия, учитывая, что экзамены уже сданы, а каникулы объявлены. Менеджер не подал сведений в университет и не сообщил властям.
Тело обнаружили утром в пятницу в Вашингтон-парке. Детективы проследили перемещения Терезы до полудня среды, когда она позвонила автомеханику с телефона детского сада. Механик запомнил детские голоса, раздававшиеся в трубке.
Терезе сообщили, что автомобиль уже исправлен. Она обещала забрать машину после работы, предварительно заехав в банк. Однако не успела сделать ни того ни другого. Попрощавшись с менеджером детского садика во второй половине дня, она вышла на улицу. Больше никто не видел ее живой. Разумеется, кроме убийцы.
Мне оставалось только посмотреть на фотографии, чтобы понять, почему это дело так потрясло Шона, накинув поводок на самое его сердце. Здесь были фотографии, сделанные до и после трагедии. Портретный снимок, вероятно — для выпускного альбома. Юная девушка с ясным лицом. Казалось, перед ней вся жизнь. Темноволосая, с вьющимися волосами, она взирала с портрета взглядом, полным чистой голубизны. В каждом зрачке отразилась маленькая звездочка — след от фотовспышки.
Еще был довольно откровенный снимок, в шортах и блузке на бретельках. Тереза смеялась, в руках она держала картонную коробку, которую достала из машины. Мышцы на тонких загорелых руках напряжены. Казалось, ей трудно держаться прямо перед фотографом с тяжелой коробкой в руках. Перевернув снимок, я увидел надпись, сделанную, очевидно, рукой одного из родителей: «Терри, первый день в кампусе! Денвер, Коло».
Остальные снимки сделаны после. Их оказалось больше, и меня поразило количество. Почему полиции
