– А где эти фотографии?
– Кэл всегда брал их с собой, если уезжал. Он ни разу не оставлял их дома.
Босх отпил несколько глотков кофе, чтобы выиграть время и немного подумать.
– А как вам кажется, – неуверенно начал он, – не имеет ли это какого-то отношения к…
– Ничего не могу сказать. Наверняка знаю одно: все это очень повлияло на наши отношения. Поездки в прошлое превратились для Кэла в навязчивую идею и в конце концов стали важнее, чем я. И нашей семейной жизни пришел конец.
Босх кивнул и поспешно спрятал глаза. Что еще он мог сделать? Профессия подчас вынуждала его забираться слишком глубоко в чужую душу, когда любое движение или слово могли причинить другому человеку боль. Оставалось только глупо кивать. Даже задавая вопросы, Босх чувствовал себя виноватым, потому что не имел права знать ответ на них. В данном случае его роль и вовсе сводилась к обязанностям мальчика-посыльного. Ведь Босха никто не просил выяснять, почему покойный засунул в рот ствол ружья и нажал на спусковой крючок.
И все же тайна Калексико Мура и боль, которую он видел на лице вдовы, не отпускали Босха. Сильвия притягивала его чем-то еще – кроме физической соблазнительности. Да, она была красива, но обида, запечатленная на ее лице, и глаза, на ресницах которых дрожали слезы, а в глубине таились мужество и сила, делали Сильвию еще привлекательнее. Босху казалось, что она ничем не заслужила несчастий, обрушившихся на нее. Что случилось с Калексико Муром? Почему он кончил так – на полу в ванной комнате дешевого мотеля?
Босх посмотрел на Сильвию.
– Однажды в разговоре со мной Мур обмолвился еще об одной проблеме. Я, видите ли, когда-то имел дело с ОВР. Это отдел внутренних…
– Я знаю, что такое ОВР.
– Кэл просил у меня что-то вроде совета. Он интересовался, известно ли мне, что кто-то наводит о нем справки, и упоминал имя Частина. Кэл не говорил об этом с вами? В чем там дело?
– Нет, не говорил.
Ее поведение неожиданно изменилось, а взгляд стал пронзительным и острым. Босх понял, что в душе Сильвии снова вскипают горечь и гнев. Очевидно, он задел больной нерв.
– Но вы знали об этом, верно?
– Частин как-то раз приходил сюда. Он полагал, будто я соглашусь помогать ему в том, что он задумал. В частности, он говорил, что я якобы жаловалась на мужа, но это неправда. Потом Частин пожелал осмотреть дом, но я велела ему уйти… Мне не хочется вспоминать об этом.
– Когда приходил Частин?
– Не помню. Пару месяцев назад.
– Вы сказали Кэлу?
Сильвия кивнула.
«А после этого Калексико Мур пришел в бар „Каталина“, чтобы попросить у меня совета», – сообразил Гарри.
– Вы уверены, что не знаете, чего он добивался?
– К этому времени мы уже жили порознь и почти не разговаривали друг с другом. Между нами все было кончено. Я только сообщила Кэлу, что приходил какой-то коп и врал, будто я жаловалась на него. Кэл ответил, что все они только этим и занимаются – лгут. Он велел мне не беспокоиться и выбросить все из головы.
Босх допил кофе, но держал чашку в руках. Сильвия знала, что ее муж где-то оступился и предал их будущее ради своего прошлого, но осталась ему верна и сказала о визите Частина. Босх не винил ее за это, напротив, проникся к Сильвии еще большей симпатией.
– Что вы здесь, собственно, делаете? – вдруг осведомилась Сильвия.
– Что? – удивился Босх.
– Если вы расследуете смерть моего мужа, вам следует знать, зачем приходил детектив из ОВР. Либо вы тоже мне лжете, либо действительно не знаете. Если верно последнее, то что вы здесь делаете и зачем сюда пришли?
Босх осторожно опустил чашку на столик.
– Меня послал заместитель начальника полиции – сообщить вам, что случилось с…
– Грязная работа!
– Совершенно верно, но мне всегда достается что-то в этом роде. Но я уже упомянул, что знал вашего мужа, и…
– Едва ли эта загадка вам по зубам, детектив Босх. – Гарри кивнул – этот жест у него был давно отработан и вошел в привычку. – Я преподаю английский язык и литературу в Грант-хай, в Вэлли, – сказала Сильвия. – Своим ученикам я даю читать книги о Лос-Анджелесе, чтобы они лучше узнали историю и поняли характер города, в котором живут. Среди них мало коренных лосанджелесцев, и я… В общем, одна из книг, рекомендованных им мной для чтения, называется «Долгое прощание». Она о полицейском детективе…
– Я читал эту книгу.
– Там есть одна строчка, я знаю ее наизусть. «Нет ловушки опаснее той, которую сам себе расставляешь». Прочитав эти слова, я сразу подумала о моем муже… и о себе.
Сильвия снова беззвучно заплакала, не отводя взгляда от Босха. На этот раз он не рискнул кивнуть,
