чего эти стол и стул снова перейдут в ваше полное распоряжение.
Он выдвинул ящик стола и обнаружил две пластиковые коробочки мятных леденцов «Джуниор минтс», лежавшие на пачке принадлежавших ему старых бумаг.
– Извините, это мое, – смутился Бернс.
Он протянул руку и схватил коробочки с леденцами, похожий на большого ребенка, которого по недоразумению обрядили во взрослый костюм и галстук.
Босх с преувеличенным вниманием просмотрел хранившиеся в ящике старые, никому не нужные документы, отобрал из пачки несколько исписанных листов и положил их в большой конверт. Потом жестом предложил Бернсу вернуть леденцы на прежнее место.
– Будьте осторожны, Боб, – предостерег Босх.
– Буду. Но чего, собственно, мне опасаться? – поинтересовался молодой детектив.
– Муравьев, мой мальчик. Муравьев...
Босх вышел из-за стола, прошел к стоявшим у стены конторским шкафам с папками и открыл дверцу, к которой была приклеена скотчем его визитная карточка. В этом шкафу ему принадлежала третья полка снизу. Как и следовало ожидать, она была почти пустой. Стоя спиной к находившимся в оперативном зале детективам, он достал из брючного кармана бумажник Паундса, положил его на полку и раскрыл. Достав золотистый номерной значок, он сунул его в один карман, а пустой бумажник – в другой. Затем взял с полки одну из стоявших там папок и закрыл дверцу.
После этого он повернулся к залу лицом и посмотрел на Джерри Эдгара.
– Ну вот и все. Взял, понимаешь, кое-какие бумажки, которые, возможно, мне понадобятся. Скажи, Джерри, у тебя есть сейчас какие-нибудь серьезные дела?
– Никаких. Пока все тихо.
Босх вернулся к вешалке, снова повернулся к залу спиной и, взявшись левой рукой за свое пальто, правой вложил во внутренний карман пиджака Паундса его опустевший бумажник. Потом надел пальто, попрощался с Генри и снова подошел к столу убойного отдела.
– Я сваливаю, – сообщил он Бернсу и Джерри Эдгару, помахивая папкой. – Не хочу, чтобы Девяносто Восьмой меня здесь видел. Будьте здоровы, парни. Берегите себя.
На обратном пути Босх остановился перед продолжавшим сидеть на лавке знакомым наркоманом по имени Харли и дал ему еще одну сигарету. Он дал бы сигарету и второму парню, который просил у него закурить, но того на месте уже не было.
Усевшись в свой «мустанг», он швырнул папку с бумагами на заднее сиденье, вынул из портфеля свой бумажник и вставил в него значок Паундса. В другом отделении бумажника хранилась под прозрачной пленкой его идентификационная карточка. «Сойдет», – подумал он. Если, конечно, не будут присматриваться. На значке большими буквами по диагонали было проставлено «лейтенант», карточка же идентифицировала его как детектива. Несоответствие, в общем, было незначительное, и Босха это порадовало. Можно было не сомневаться, что Паундс не скоро хватится своего значка. Он редко выезжал на место преступления, а значит, доставать бумажник и демонстрировать значок ему почти не приходилось. Более того, он мог вообще не заметить пропажи значка. И тогда Босх, попользовавшись им, незаметно вложит его в бумажник Паундса.
Босх приехал в офис доктора Хинойос раньше условленного времени и немного посидел в приемной. Когда стрелки на часах показали половину четвертого, он постучал в дверь и вошел.
Доктор Хинойос приветствовала его улыбкой. В это время дня солнце светило в окна ее кабинета, и она сидела за столом словно облитая солнечными лучами. Босх направился было к стулу у окна, но неожиданно передумал и сел слева от стола. Хинойос заметила этот маневр и погрозила ему пальцем, словно школьнику:
– Если вы думаете, что меня волнует, на каком стуле вы сидите, то сильно ошибаетесь.
– Думаете, я так думаю? Ну хорошо...
Он поднялся со стула и пересел на свое привычное место. Сказать по правде, ему нравилось сидеть у окна.
– Возможно, в понедельник я на сеанс не приду, – сказал Босх.
– Это почему же?
– Уезжаю. К понедельнику постараюсь вернуться, но могу и опоздать.
– Уезжаете, значит? А как же ваше расследование?
– Поездка – часть его. Я еду во Флориду, чтобы выследить детектива, который тридцать лет назад занимался этим делом. Вообще-то их было двое. Один умер, а второй переехал во Флориду. Я должен до него добраться.
– А позвонить ему вы не можете?
– Звонить не хочу. По телефону ему будет легче от меня отделаться.
Она согласно кивнула.
– Когда вы выезжаете?
– Сегодня вечером. Вылетаю прямым рейсом до Тампы.
– Гарри, вы хоть изредка в зеркало на себя смотрите? Вы выглядите как живой труп. Неужели нельзя провести эту ночь дома, а вылететь утром?
– Не могу. Я должен быть на месте до прихода почты.
– До прихода почты? Что это значит?
