– Это что же – новый термин из области психологии? Я с ним незнаком.
– Это не смешно! Зачем, скажите, вы это сделали?
Босх на секунду задумался.
– Не знаю. Это было словно наваждение. Я просто проезжал мимо его дома и увидел, что там в разгаре прием. И это... Короче, я на него разозлился. Подумал: «Вот гад, еще приемы устраивает, в то время как моя мать...»
– Вы говорили с ним об этом деле?
– Нет. Я даже своего имени ему не назвал. Мы с ним немного поболтали о разных пустяках – и все. Правда, я кое-что для него оставил. Помните ту газетную вырезку, которую я показывал вам в среду? Ну так вот, я отослал ее ему со служанкой и видел, как он ее читал. Уверяю вас, эта статейка здорово подействовала ему на нервы.
Хинойос с шумом втянула в себя воздух.
– Постарайтесь взглянуть на то, что вы сделали, глазами стороннего наблюдателя. Как считаете, это было разумно?
– Я уже думал об этом. Полагаю, что повел себя неумно. Это была ошибка. Он, возможно, предупредил Конклина. Теперь они оба знают, что кто-то за ними охотится, и будут настороже.
– Видите, что получается? Ваши поступки подтверждают мои худшие опасения. Обещайте мне, что впредь подобной глупости не совершите.
– Этого я вам обещать не могу.
– В таком случае я должна сказать вам следующее: конфиденциальные отношения «пациент – доктор» могут быть нарушены, если врач считает, что пациент способен причинить вред себе и окружающим. Помните, я говорила, что почти бессильна вас остановить? Но почти – не значит полностью.
– Вы пойдете к Ирвингу?
– Пойду, если уверюсь в вашем безрассудстве.
Босх разозлился, осознав, что эта женщина способна контролировать и его самого, и его поступки. Подавив свой гнев, он в знак капитуляции поднял руки:
– Хорошо. Я не буду больше вламываться на чужие вечеринки.
– Этим вы от меня не отделаетесь. Мне нужно нечто большее. Я хочу, чтобы вы держались от этих людей подальше.
– Я могу лишь пообещать, что не трону их, пока не соберу целый мешок доказательств.
– Я серьезно с вами разговариваю.
– Я тоже.
– Очень на это надеюсь.
В комнате повисло молчание. Оба разнервничались и теперь выпускали пар. Она отвернулась от него, должно быть, размышляя, как действовать дальше.
– Ну что ж, продолжим, – наконец произнесла она. – Надеюсь, вы понимаете, что затеянное вами расследование отодвигает на задний план то, чем мы с вами по идее должны здесь заниматься?
– Понимаю.
– По этой причине мне, возможно, придется настаивать на продлении курса.
– В последние дни вопрос о продлении меня не волнует. Мне нужно свободное время, чтобы продолжать расследование.
– Что ж, будем работать до тех пор, пока вам не надоест, – саркастически заметила Хинойос. – Итак, вернемся к инциденту, из-за которого вы сюда попали. Рассказывая об этом на нашем первом сеансе, вы весьма кратко и расплывчато описали происшедшее. И я знаю почему. Тогда мы еще только знакомились, прощупывали, так сказать, друг друга. Но теперь эта стадия позади. В этой связи мне бы хотелось услышать более полную версию этого инцидента. В прошлый раз вы утверждали, что всему виной лейтенант Паундс.
– Это так.
– В чем же он провинился?
– Прежде всего надо учесть, что лейтенант Паундс, являясь начальником бюро детективов, сам детективом никогда не был. Хотя, возможно, он и просидел несколько месяцев за столом в детективном бюро где-нибудь на побережье, и соответствующая запись в его резюме имеется. Но по сути он не детектив, а администратор. Мы называем его Робократ. То есть для нас он не более чем бюрократ с полицейским значком. Он любит составлять отчеты, но не имеет ни малейшего представления о том, как вести расследование, и не видит разницы между допросом и полицейским дознанием. Но это бы еще ничего. В управлении таких людей полно. И я всегда говорил и буду говорить: пусть они делают свою работу и не мешают нам делать нашу. Проблема в том, что Паундс не понимает, в каком деле он хорош, а в каком плох. И это уже не раз порождало в бюро конфликты. В конечном счете это и привело к событию, которое вы продолжаете называть инцидентом.
– Так что же он все-таки сделал?
– Он «тронул» моего подозреваемого.
– Объясните, что это значит.
– Когда вы привозите в отдел подозреваемого по делу, которое расследуете, он целиком находится в вашей власти. Никто не имеет права рядом с ним даже прохаживаться. Понимаете? Неверное слово, неправильно заданный вопрос могут испортить все дело. Это общее правило, которое гласит: не трогай чужого подозреваемого. Оно относится ко всем – к лейтенантам и начальникам управления в том числе.
