пропустила меня без звука. Проходя проверку «на металл», я сообразил, что оставил свой сотовый телефон в «мерседесе». Что ж, тем лучше. Они будут знать мое местонахождение.
До отлета оставалось менее часа. За десять долларов я купил телефонную карточку и дважды перечитал инструкцию для пользователя – не потому, что в руках у меня была какая-то хитрая штука, а просто колебался: звонить или нет. Наконец снял трубку и заказал междугородний разговор с абонентом, номер которого знал на память, но не звонил ему почти год.
Она взяла трубку после второго звонка, хотя я понимал, что разбудил ее.
– Элеонор, это я, Гарри. Я тебя разбудил?
– Ничего страшного. Как ты?
– Нормально, спасибо. Засиделась за картами?
– До пяти утра играла, потом мы пошли завтракать. Конечно, разбита, будто только что прилегла. А сколько времени?
– Одиннадцать, – ответил я.
Она застонала.
Я чувствовал, как пропадает у меня уверенность. Вдобавок разбирало любопытство – кто это «мы». Но я не стал уточнять. Это пройденный этап.
– Гарри, что с тобой? – произнесла Элеонор. – У тебя действительно все в порядке?
– Да. Я тоже не спал почти до утра.
Я заметил, что на мой рейс началась посадка.
– Ты за тем и позвонил, чтобы сообщить, что не выспался?
– Нет, понимаешь, мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь? Имеешь в виду в каком-то деле? Ты ведь ушел с работы.
– И да и нет. Есть ряд обстоятельств… Короче, могла бы ты через час встретить меня в аэропорту?
Повисло тяжелое молчание. Элеонор соображала: что бы это все значило? В груди у меня закололо. Вспомнилась теория одной пули.
– Хорошо, встречу. Где я тебя найду?
Я перевел дыхание. Я знал, что она ответит. Но ожидание и исполнение желаний – разные вещи. Ее слова подтвердили мои надежды и чувства, которые я все еще испытывал к ней. Я попытался представить: она в постели, волосы растрепаны – это возбуждало меня, хотелось полежать с ней подольше…
Что я тяну? У нее же мобильный телефон. Городского вообще нет, а если есть, номер мне неизвестен. Снова закралась мыслишка о том, кто это «мы». С кем она сейчас в постели?
– Гарри, ты что молчишь?
– Я не молчу, а думаю… Давай у пункта проката автомобилей, кажется, «Авис» называется. Говорят, хорошая фирма.
– Гарри, из аэропорта каждые пять минут в город отправляется автобус. Зачем я тебе нужна?
– Это не телефонный разговор. Потом объясню. Так встретишь? На мой рейс началась посадка.
– Да, – промолвила она неохотно-уступчивым тоном, таким знакомым и близким.
– Ты все еще на своем «форд-таурусе» ездишь?
– Нет, сменила его на серебристый «лексус». Я зажгу фары. Если увижу тебя первой, помигаю ими.
– Спасибо, Элеонор, до встречи.
Я повесил трубку и зашагал на летное поле. «Лексус»… Я приценивался к этой марке до того, как купил подержанный «мерседес». Отличная машина, ничего не скажешь, но дороговато.
Когда я вошел в салон самолета, все крайние кресла были уже заняты, а полки для ручной клади забиты. Я втиснулся между мужчиной в гавайской рубашке и с крупной золотой цепочкой на груди и женщиной, такой бледной, что казалось, она упадет в обморок, как только окажется под палящим солнцем Невады. Я прижал руки к бокам, забылся и дремал весь короткий перелет, несмотря на то что мужчина в гавайской рубашке вертелся всю дорогу. Мне надо было подумать и набраться сил: когда вернусь в Лос- Анджелес, будет не до отдыха.
Меньше чем через час я выходил из дверей аэропорта Маккарран. Меня обдало жаром, как из сушильной печи, однако я не упал в обморок. Мой взгляд скользил по нескончаемым рядам машин, пока не остановился на серебристом автомобиле с зажженными фарами. Из открытого окна мне помахали рукой. Элеонор. Я тоже помахал ей и зашагал к машине. Открыв дверцу, я бросил сумку на заднее сиденье, а сам сел рядом с Элеонор.
– Привет! – сказал я.
Секундное колебание, и вот мы уже прижались друг к другу и поцеловались. Поцелуй был короткий, но сладкий. Я долго не видел Элеонор. Меня вдруг пронзила мысль, как быстро летит время. Хотя мы каждый год беседовали по телефону, поздравляя друг друга с днем рождения и Рождеством, миновало почти три года с тех пор, как я видел ее, прикасался к ней, был с ней. Это возбуждало и угнетало одновременно. Я же скоро уеду.
– У тебя новая прическа, – заметил я. – Красивая.
Волосы у Элеонор были подстрижены короче, чем обычно, и приоткрывали лебединый изгиб ее шеи. Она вообще выглядела великолепно. Впрочем, она для меня всегда великолепна – с волосами до пят или с короткой стрижкой.
