Я оборвал себя на полуслове и попытался сосредоточиться.
– Почти как что, Гарри?
– Не знаю. Похоже, он ничего не хотел оставлять на волю случая. Трейлер и все его содержимое должны были исчезнуть. Книги в том числе.
– В общем, ты считаешь, все это звенья одной цепи. Но кто знает, может, он сжег эти книги еще полгода назад? Да и вообще объяснений может быть множество. Как ты докажешь, что одно связано с другим?
Я кивнул. Она права. И все-таки меня что-то смущало.
– Эта книга, о которой я говорю, лежала сверху, – сказал я. – Она горела в последней пачке. И еще там нашелся чек. Тоже почерневший. Но может, с ним удастся поработать?
– Ладно, как вернусь, скажу экспертам. Но вообще-то не припомню, видела ли бак после взрыва.
Я пожал плечами:
– Я тоже.
Рейчел поднялась. Я последовал ее примеру.
– И еще одно. – Я сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил фотографию и передал Рейчел. – Я прихватил эту штуку в трейлере, а потом, видно, забыл. Она нашлась у меня в кармане.
Старик на фоне двухэтажного дома, возле фургона.
– Здорово. Ну и как я теперь объясню начальству появление этого снимка?
– Не знаю, но я подумал, что ты попробуешь вычислить место и человека.
– Кому это теперь нужно?
– Да брось ты, Рейчел, сама же отлично понимаешь: дело не закрыто.
– С чего это ты взял?
Мне не понравился ее тон, особенно после всего, что было несколько минут назад.
– Ну что ж, тебе виднее.
Я поднял ящик и снял с вешалки оставшуюся одежду.
– Минуточку, Гарри. Ты ведь не собираешься уйти просто так? Как, собственно, это следует понимать – дело не закрыто?
– А так, что оба мы знаем: в трейлере был не Бэкус. Если Бюро и тебе лично на это наплевать, то что ж, так тому и быть. Но не надо морочить мне голову. Не надо, особенно после того, что мы пережили вчера, и после того, что случилось сегодня.
Рейчел смутилась.
– Слушай, Гарри, ты же знаешь, дело веду не я. В данный момент слово за судебными медиками. Официальная позиция Бюро будет, по-видимому, сформулирована только завтра, на пресс- конференции.
– Официальная позиция Бюро меня не интересует. Я разговариваю с тобой.
– Ну и чего же ты от меня ждешь?
– Я жду слов, что ты поймаешь его, независимо от завтрашнего выступления шефа.
Я шагнул к двери. Рейчел последовала за мной.
– Где твоя машина? – осведомился я. – Я провожу.
Она указала кивком, куда идти, мы спустились по лестнице и направились к парковке. Рейчел открыла дверцу, и мы не сговариваясь повернулись друг к другу.
– Мне нужно достать этого типа, – сказала Рейчел, – ты даже не представляешь себе, насколько мне это нужно.
– Ладно, понял. Если что, я всегда на подхвате.
– А сам-то что собираешься делать?
– Пока не знаю. Как надумаю, сразу сообщу.
– Идет. Ну хорошо, Босх, пока.
– Пока, Рейчел.
Она поцеловала меня и села в машину. Я направился к своей тачке, зажатой между крыльями мотеля, образующими «два икса». Чутье подсказывало мне, что Рейчел Уоллинг я вижу не в последний раз.
37
Выехать из города я мог и не главной дорогой, избежав тем самым пробок, но предпочел все же не искать объездных путей. Думал, со всеми этими светофорами ехать веселее. Преследовала мысль, что я уезжаю от дочери. В Лос-Анджелесе я вернусь на прежнюю службу. Конечно, видеть Мэдди я буду, но проводить с ней столько времени, сколько хочется, уже не удастся. Мне предстоит влиться в печальный легион «воскресных пап», ограничивающих свои запасы любви, свой отцовский долг суточным общением с детьми. Мысль об этом порождала в моей груди такой безотчетный страх, что рассеять его не могла бы самая мощная электростанция. Сомнений нет: я покидал Лас-Вегас как проигравший.
Светофоры остались позади, я выехал из города. Количество машин заметно уменьшилось, небо потемнело. Я изо всех сил гнал прочь гнетущую тоску. Проще всего это было сделать, переключившись на
