– Пока не знаю.
Маккея по-прежнему нигде не было видно, и Босх инстинктивно напрягся. Он чувствовал – что-то не так. И чем ближе они подходили к буксиру, тем сильнее становилось это чувство.
– Что скажем, если он здесь и все в порядке? – прошептала Райдер.
– Все не в порядке.
Босх понимал, что им нельзя оставаться на свету. В кабине буксира никого не было. Он взял вправо. Райдер сместиться влево не могла – она оказалась бы на проезжей части. Мотор буксира продолжал работать, из выхлопной трубы вылетал сизый дымок, а земля подрагивала как при землетрясении. И никого.
Босх и Райдер не переговаривались. Внизу шумела автострада, и эхо уносилось вверх. При необходимости сообщить что-то друг другу им пришлось бы кричать.
К буксиру подошли вместе. Босх заглянул в кабину – Маккея там не было. Двигатель работал. Босх отступил на шаг и посмотрел на землю. На ней четко отпечатались черные следы колес. Чуть в стороне на щебенке валялась замасленная кожаная перчатка, одна из тех, которые носил Маккей.
– Дай мне посветить.
Райдер молча протянула фонарик. Это была новая модель, короткая, с резиновой ручкой, пришедшая на смену прежней после того, как по одному из каналов телевидения показали видеозапись, на которой патрульный полицейский избивал подозреваемого тяжелым металлическим фонариком.
Босх провел лучом по нижней части. На темной стали ярко блеснула кровь. Не масло, не что-то еще, а именно кровь. Детектив опустился на корточки и посмотрел под платформу.
Тело Маккея лежало под дифференциальным валом. Левая сторона лица была в крови, вытекающей из длинной и глубокой раны на голове. Синяя форменная рубашка стала малиновой – на груди и животе были, наверное, другие раны. На брюках темнели пятна – то ли крови, то ли мочи, то ли того и другого. Из правой, выгнутой под неестественным углом руки торчала белая кость. Левая была прижата к груди и слабо подрагивала. Маккей еще был жив.
– О Боже! – вскрикнула за спиной Босха Райдер.
– Вызывай «скорую»!
– О Боже… – повторила она уже шепотом и, повернувшись, бросилась вверх, к «таурусу», где лежало радио. Под ногами громко захрустел гравий.
Босх понимал, что место преступления следует сохранить в неприкосновенности, но сейчас ему нужно было как можно ближе подобраться к Маккею.
– Ро, ты меня слышишь? Ро, кто это сделал? Что случилось?
Услышав свое имя, Маккей вроде бы попытался пошевелиться. Рот его задвигался, и только тогда Босх понял, что у него сломана или вывихнута челюсть. Движения его были нескоординированными.
– Не спеши, Ро. Скажи мне, кто это сделал. Ты его видел?
Маккей прошептал что-то, но шепот утонул в шуме мчавшихся по автостраде машин.
– Повтори, Ро. Скажи еще раз. Что случилось? Кто это сделал?
Босх подался вперед и наклонился к самым губам раненого. То, что он услышал, было полувздохом- полушепотом:
– …суорт…
Босх отстранился и посмотрел на Маккея. Посветил ему в лицо. Вся левая сторона лица автомеханика была одним сплошным кровоподтеком, а левый глаз словно провалился. Жить ему оставалось немного.
– Ро, если тебе есть что сказать, скажи сейчас. Ты убил Ребекку Верлорен? Ты был там в ту ночь?
Он снова наклонился, но если Маккей и сказал что-то, все заглушил шум автострады.
Босх посмотрел на него – Маккей не шевелился. Прижал два пальца к окровавленной шее – пульса не было.
– Ро? Роланд? Ро, ты меня слышишь?
Нетронутый глаз смотрел на него, но уже отстранен но, невидяще. Босх посветил в него – зрачок остался неподвижным. Маккей умер.
Он осторожно выполз из-под буксира. Райдер уже вернулась и стояла со сложенными на груди руками.
– «Скорая» уже выехала.
– Отзови ее.
Он протянул ей фонарик.
– Гарри, если он умер, медики должны это подтвердить.
– Я и без них знаю, что он мертв. Они только затопчут все следы.
– Он что-нибудь сказал?
– Что-то похожее на «Чатсуорт». И все. Больше я ничего не расслышал.
Она нервно прошлась взад-вперед.
– Господи, меня сейчас вырвет.
– Только отойди в сторону.
