за ней. Проезжал мимо ее дома. Смотрел, как она работает. Шел за ней, когда она ходила по магазинам.
– И все это время у вас был с собой пистолет.
– Пистолет я берег для себя, а не для нее. Но…
– Но потом оказалось, что ее убить легче, чем себя.
– В тот вечер… Я заметил, что дверь гаража открыта. Вошел. Сам не знаю зачем. Наверное, думал, что застрелюсь там. На ее кровати. Хотел доказать ей свою преданность. Показать, что без нее мне ничего не нужно.
– Но вы же залезли под кровать. Под кроватью не стреляются.
– Мне нужно было подумать.
– А где был Маккей?
– Маккей? Не знаю.
– Разве он не был с вами? Не помогал?
– Маккей дал мне пистолет. Мы договорились. Оружие в обмен на диплом. Я же был его учителем. Подрабатывал летом в вечерней школе.
– И его с вами не было? Вы в одиночку отнесли ее на гору?
Казалось, Стоддард смотрит куда-то за горизонт, хотя перед ним была спинка переднего сиденья.
– Я тогда сильный был, – прошептал он.
Патрульная машина проехала через ворота в бетонной стене, закрывавшей полицейский участок с тыла. Стоддард посмотрел в окно и, должно быть, только в этот момент понял, куда его привезли.
– Я не хочу больше разговаривать.
– Как угодно. Вас поместят в камеру. Если пожелаете, предоставят адвоката.
Машина остановилась у двойной двери. Босх вышел, помог выбраться Стоддарду и повел его в участок. На втором этаже их встретил лейтенант, которому детектив позвонил еще раньше. Для арестованного уже приготовили комнату для допроса. Босх посадил Стоддарда на стул и пристегнул наручниками к металлическому кольцу, закрепленному на середине стола.
– Сидите здесь. Я вернусь.
У двери он обернулся. Ситуация позволяла сделать последний ход.
– И если хотите знать, вся ваша история – полная чушь.
Стоддард удивленно посмотрел на него:
– Что вы имеете в виду? Я ее любил. Я совсем не хотел…
– Вы следили за ней, преследовали ее только с одной целью – убить. Она отвергла вас, и вы не смогли это вынести. Вы хотели убить ее. А теперь, через семнадцать лет, пытаетесь оправдаться, выдумываете ерунду в духе Ромео и Джульетты. Вы трус, Стоддард. Вы убили ее, и время расплаты пришло.
– Что вы такое говорите? Нет! Я не собирался ее убивать! Я хотел застрелиться!
Босх вернулся, встал у стола и, наклонившись, посмотрел ему в глаза.
– Да? Застрелиться? А для чего же тогда электрошокер? Или его вы приобрели тоже для себя? Почему же вы про это не упомянули? Зачем самоубийце электрошокер?
Стоддард молчал.
– Вам предъявят обвинение в умышленном убийстве, – продолжал Босх. – И вы получите по максимуму. На всю катушку. Так что не надо баюкать нас сказками про то, что вы хотели покончить с собой. Не хотели и не собирались. Ни тогда, ни сегодня.
– Мне нужен адвокат, – пробормотал Стоддард.
– Разумеется. Вы его получите.
Босх вышел в коридор и, сделав несколько шагов, открыл соседнюю дверь. В крохотном помещении сидели перед двумя включенными мониторами лейтенант и один из патрульных. На одном Босх увидел Стоддарда в комнате для допросов. Камера, судя по всему, находилась в верхнем правом углу. Директор школы тупо смотрел в стену.
На другом экране картинка застыла в режиме паузы. Босх и Стоддард сидели в патрульной машине.
– Как звук?
– Отлично, – ответил лейтенант. – Все записалось. И с наручниками хорошо получилось – смотрел прямо в камеру.
Он нажал на кнопку, и картинка на втором мониторе ожила, задвигалась. Босх ясно слышал голос Стоддарда. Он удовлетворенно кивнул. Новая модель была оснащена, помимо прочего, поворотной видеокамерой и внутренним и внешним микрофонами.
Все сработало идеально. Сделанные Стоддардом признания предопределяли исход дела. Насчет этого Босх больше не беспокоился. Поблагодарив лейтенанта и патрульного, он спросил, откуда можно сделать несколько звонков.
Ему показали.
Босх сообщил Пратту о последних событиях и заверил, что состояние Райдер не внушает опасения. Попросил направить две бригады криминалистов в дом Стоддарда на Чейз-стрит и к Мюриель Верлорен.
