обидно, что ты целовал мужчину. Психологически это…
– Бога ради!
– Ладно, ладно. Кстати, Хоукинс может оказаться завтра здесь. Я собираюсь…
– Правда? Почему вы мне сразу не сказали? – прервал его Джей. – Вы уверены, что он приедет в Линденвальд?
Тед кивнул.
– Я только сегодня услышал.
– А что вы слышали? Вы же знаете, как это для меня важно. Сколько он здесь пробудет?
– Ну, мне известно немного. Вроде бы он останется до утра. Уоллингфорд велел приготовить гостевую комнату.
– Может, я смогу его увидеть, – задумчиво проговорил
Джей, откидываясь на спинку стула. Перед глазами стояла Крикет. Но какой она будет в роли Эвери Хоукинса? Что скажет ему? Будет ли она любезной? Резкой? Смущенной? Какая-то неловкость у нее должна проявиться. Ей, очевидно, трудно притворяться мужчиной. Или явится ему совершенно невозмутимой? В конце концов репутация Эвери Хоукинса – не пустяк. Блестящий, злобный – Барракуда? Нет, такой она не была. Никакая барракуда не могла бы целовать его так нежно.
– Посмотрел бы ты на себя сейчас, – ворвался Тед в его мысли. – Даже если Хоукинс – Кент, не понимаю, как ты мог ей увлечься. Хоукинс не так давно хотел тебя уволить – или даже ликвидировать.
– Тогда мы еще не знали друг друга.
Тед пожал плечами и отвернулся.
– Надеюсь, ты прав. Впрочем, если «Дело Кто» скоро раскроют, как сказал тебе тот агент, все это уже не имеет значения. – Тед допил последние капли из своего стакана. – ФБР меня не беспокоит. Пусть они разберутся с этим делом Такера, да и со шпионажем, если на то пошло.
«Сколько же стаканов мартини он успел выпить?» – подумал Джей.
– Даже если они все раскопают, вряд ли им удастся сделать что-нибудь с человеком на холме, – продолжал Тед. – Он умеет вести себя так, чтобы почти не вызывать подозрений.
– Что вы имеете в виду, говоря «почти»? – Джея немного задели эти слова.
– Да, он очень ловкий. – Тед проигнорировал вопрос. Несколько секунд он молчал, будто обдумывал дальнейшие слова. Потом взглянул на бармена, и Джей понял, что он хочет заказать еще мартини.
– Мне всегда были дороги ты и твой отец, Джей. Как будто вы – моя семья, другой у меня, можно сказать, не было.
После недолгого молчания Тед крикнул:
– Харольд!
Бармен кивнул и направился к бутылкам позади стойки.
Только сделав большой глоток из нового стакана, Тед заговорил вновь. Слова едва слышно слетали с его губ, которые почти не двигались.
– Я знал тебя всю твою жизнь, Джей. Твой отец, вероятно, один из лучших людей на свете, и он был очень добр ко мне в те дни, когда я еще работал под его началом в саду. И твоя мать тоже. Она была красивая женщина. Прошло больше четверти века с тех пор, как она исчезла, но я ее помню. Помню, будто это было вчера…
Опять молчание, Тед Саммерс размышлял.
– Не беспокоит меня ФБР. Я много знаю о делах Уоллингфорда, но сам не замешан ни в чем плохом. И я на самом деле не знаю, где бы сейчас был, если б не его поддержка все эти годы. Но… кое-что меня всегда беспокоило. Я ничего не знаю об этих агентствах, и когда они хотят уволить кого-то по подозрению…
Тед отпил из стакана, и Джею показалось, что его глаза чуть увлажнились.
– Много странного происходило на этом холме. Я тебе точно говорю, Джей. Очень давно, когда ты был еще ребенком. – Тед Саммерс отвел взгляд и проговорил: – Я так и не знаю, что это было… но ты же видел это вишневое деревце у кабинета мистера Уоллингфорда, рядом с окном? Мы с твоим отцом понятия не имели, что оно там есть, пока вдруг не раскрылись цветы в семой гуще кустарника. Мы его не сажали.
Утром Джей проснулся с сознанием того, что сегодня может появиться Крикет. Он встал, подошел к окну, долго смотрел на пруд. Вода была совершенно неподвижна.
Мысли его мало-помалу обратились к вишне позади главного дома. Он много думал о ней после разговора с Тедом Саммерсом. В нем росло подозрение. Это была ужасная мысль, без всяких, в общем-то, на то оснований. Но тем не менее он решил заглянуть под вишенку при первом удобном случае.
Прошлым вечером он звонил мистеру Уоллингфорду, их встреча была назначена на девять утра. Мистер Уоллингфорд говорил с ним резковато, и Джей повесил трубку с ощущением, что разговор предстоит неприятный.
Но ведь встреча необходима. Он должен прояснить некоторые чрезвычайно важные моменты. Прежде всего их взаимоотношения. В каком он сейчас положении? Его двухлетний контракт скоро кончается. Позволят ли ему уйти? – Как насчет плана Хоукинса уволить его из Бюро? Отменен ли он? Джей был уверен, что да. Хорошо бы организовать встречу с Хоукинсом. Оп постарается намекнуть об этом мистеру Уоллингфорду.
Джей дошел до поворота к дому, когда заметил длинный серый лимузин, остановившийся у главных ворот. Машина медленно двинулась в его сторону, а он с любопытством наблюдал. Что-то в этом лимузине было очень официальное… Может быть, Эвери Хоукинс приехал?
Скрываясь за деревьями, он пошел к большому дому и оказался у входа чуть раньше машины. Когда она остановилась, из нее поспешно вылез высокий смуглый мужчина. Тот самый, что однажды вечером, еще во время учебы, встретил его на улице и отвел к машине для беседы. Мужчина открыл заднюю дверцу. Появился человек со светлыми, вьющимися волосами и круглым приятным лицом. Джею показалось, что это тот второй из тех, кого он видел в тот вечер. Он глянул в сторону Джея, и Джей отступил подальше за деревья. Оттуда он ничего не видел, но слышал хорошо.
– Позвольте, я его возьму, Эвери, – проговорил низкий мужской, голос.
– Ну, сегодня за мной все ухаживают. Готти открывает дверцу, вы берете портфель.
Ото был голос Крикет, легкий и приветливый. По телу Джея пробежал электрический разряд.
– Ну, мы же нечасто приезжаем в Линденвальд, – ответил первый голос. – Надо произвести впечатление, верно, Готти? – Тон был веселый по почтительный.
Джей осторожно высунул голову из-за дерева. Он увидел водителя, но Хоукинс и тот мужчина ужо вышли из его поля зрения.
– Эверетт, вы проследите, чтобы Готти взял из багажника мой сверток для мистера Уоллингфорда?
– О’кей, Эвери.
Джей решил, что он узнал голос, а услышав имя, Эверетт, понял окончательно, что высокий светловолосый мужчина – Эверетт Ривз. Его удивила небрежная манера их общения. Судя по репутации, заместитель директора Звери Хоукинс должен быть грубым с подчиненными, а они – низкопоклонничать. Тут же чуть ли не приятельские отношения.
– Хелло, Эвери, Эдеретт, – послышался голос мистера Уоллингфорда. –
