пошла на чердак. Ей нужен был холщовый рюкзачок, спрятанный на чердаке под горой хлама. Она осторожно шла, вытянув перед собой руку, чтобы не удариться о чердачные балки. Встав на колени, она начала отодвигать сумки и коробки, пока не нащупала лямки рюкзачка. Она вытянула его, подтащила к люку, ведущему на чердак, и скинула в холл.
Он упал со звуком, который могли произвести только три четвери миллиона долларов.
Скарф тоже видел тени, но снаружи окна. Он запаниковал и схватился за пистолет, пытаясь поймать на прицел движущиеся по окнам фигуры.
Потом два звука раздались одновременно: скрежет на верхних ступеньках лестницы и удар чего-то о дверь снаружи. Испугавшись обоих звуков, Скарф отшатнулся к стене и услышал голос Мейси:
— Полиция! Бросай оружие!
Девушка увидела, как дверь отворилась, — в проеме стоял мужчина. Он поднял оружие и выстрелил. Мейси, осознавая только, что у него оружие, и чувствуя угрозу, выстрелила в ту же секунду. Она видела, как мужчина съехал по стене, оружие выпало у него из рук.
Она бросилась к Скарфу, отшвырнув ногой его пистолет. В дверях никого не было, только снег заметало внутрь башни. Пуля попала Скарфу в грудь, изо рта шла кровь. Девушка попыталась расстегнуть его куртку, но он вцепился в ее руку, пытаясь что-то сказать.
— Скажи мне, — просила Мейси. — Скажи мне, зачем ты здесь?
— Эллиот, — прошептал Скарф. — Молох!
Он смотрел прямо на нее, притягивая ее ближе, потом уставился за ее плечо, сжав руку Мейси сильнее. Но она уже повернулась туда, куда он смотрел, чувствуя присутствие мотыльков и тени.
Серая Девочка повисла в воздухе над ними, двигаясь мягко назад и вперед, пытаясь каким-то образом приблизиться к умирающему. Мейси видела, как ее глаза стали черными дырами, окруженными морщинистой кожей, краев зубов не было видно под округлившимся ртом.
Она подняла пистолет, Скарф забился в предсмертной агонии, вцепившись в ее руку ногтями. Серая Девочка подалась вперед и отступила, когда Мейси закрыла от нее тело умирающего. Скарф кашлянул, потом его пальцы ослабли — жизнь ушла из него. Мейси наблюдала, как лицо Девочки перекосила гримаса негодования, гнев сотрясал ее голову и руки. Потом Серая Девочка стала удаляться. Через секунду стая мотыльков рассыпалась в темноте и исчезла в ночи, рассеивая по ветру тлетворную пыльцу.
Глава 16
Декстер и Молох уходили от догорающего дома Карла Любея, двигаясь на юго-запад, пока не вышли на дорогу, по обочине которой ели выстроились, словно колонны в храме.
— Нужна карта? — спросил Декстер.
— Я знаю, где мы, — ответил Молох. Его голос шел словно откуда-то издалека. — Нам надо бы распространиться и вылезать, как они, из каждого угла.
Декстер недоуменно уставился на него:
— Как
Молох вел себя как человек, который только что пробудился от странного сна. До него словно дошел смысл сказанных им слов, но они были почему-то никак не связаны с окружающим. Мгновение назад он был окружен людьми, готовыми действовать под его руководством. У него были сила и авторитет. Теперь же рядом оказался только Декстер, да и сам Молох ослаб. Его стало тревожить чувство, что он более живой и реальный там, чем здесь. Каждый раз, когда он оказывался между двух миров, он оставлял большую часть себя в ином мире.
— Они еще не вернулись? — спросил он.
— Кто? Шеферд и Скарф? Нет еще.
Молох кивнул и указал вперед:
— Ее дом за тем подъемом. Путь не займет у нас более...
Он взглянул на часы и остановился.
— Ты знаешь, который сейчас час?
Декстер носил электронные часы «Сейко». На их циферблате было 88:88.
— Не знаю, мои не работают.
— Не важно, — пробормотал Молох, и Декстер снова уловил в его голосе нотки раздвоения. Не вымещай все на мне, парень, подумал он, только не сейчас.
Они обогнули небольшую канаву на краю дороги, теперь практически заваленную снегом, и снова вышли на тропу. И вдруг они практически наткнулись на женщину. Она даже слегка вскрикнула от удивления, но потом увидела их ружья и начала пятиться.
— И куда это мы направляемся? — усмехнулся Декстер. Он ринулся к ней, схватил ее за волосы и толкнул к Молоху.
Бонни Клайссен забыла про телефон, свою машину и Джо Дюпре. Она забыла практически обо всем, когда услышала голос сына в неработающем телефоне. В ней словно что-то надломилось. Чувствуя, что с ее мальчиком произошла страшная, непоправимая беда, Бонни отказывалась верить в это, теша себя иллюзиями. Она представляла, как Ричи, ее грустный, несчастный и любящий сын, бродит один в снегах, возможно, испуганный и усталый. Она должна найти его и привести домой. Бонни лишь набросила пиджак поверх свитера и джинсов, так что снег теперь коркой покрывал ее одежду. Дешевые ботинки не защищали ее ноги от снега и холода, но холода она и не чувствовала. В полубезумном состоянии бедная мать теперь лишь ожидала, что ее сын появится из темноты, его оранжевая куртка мелькнет в снегах, его лицо озарится любовью, и он вздохнет с облегчением, когда мама подойдет и прижмется к нему, такому большому и такому маленькому.
— Я ищу своего сына, — сказала она. — Вы его не видели?
Она посмотрела сначала на Декстера, потом на Молоха, изучая их лица. Они казались ей знакомыми. Внезапно ее разум озарила страшная догадка. Она покачала головой и снова попятилась от этих двоих, не отрывая взгляда от их лиц.
Это были «плохие люди» Ричи, люди из телевизора. Она снова слышала, как сын кричал ей свои последние в жизни слова.
Декстер понял, что она узнала его.
— Черт, — сказал он, — теперь мы...
Выстрел прозвучал так близко к его голове, что у него зазвенело в ушах. Женщина упала на землю, обагрив снег своей кровью. Молох опустил ружье.
— Мы могли бы прихватить ее с собой, — заметил Декстер. — Она могла бы нам пригодиться.
— Ты будешь учить меня? — последовал ответ, и Декстер окончательно уверился, что Молох сумасшедший. В невысказанной угрозе он услышал смертный приговор, вынесенный Уилларду, предрешенность судеб Повелла, Шеферда, Скарфа и понял, что на самом деле привело их в это место. Это вовсе не из-за денег, женщины или ребенка. Молох сколько угодно мог думать, что это из-за них, но нет. Все происходило по какой-то необъяснимой для самого Молоха причине, граничащей с чем-то потусторонним и давно предначертанным. Никто не отменит этого долженствования, никто не избежит своей судьбы.
«Мы все должны погибнуть здесь, — понял Декстер. — Думаю, я всегда об этом знал, просто не хотел в это верить. Но все закончится именно здесь. У меня нет выбора, кроме как следовать этому до конца и принять как должное».
— Нет, — промолвил Декстер, — я не стану тебя учить.
Он прошел мимо женщины, мельком взглянув на нее. Она лежала очень тихо, лишь веки трепетали. Декстер видел, как ее грудная клетка поднимается и опускается, а из раны в груди струится кровь.
— Ричи, — прошептала она. Ее мальчик был теперь рядом с ней. Он всегда был для нее красивым, всегда добрым, но теперь его лицо странно преобразилось: черты, при жизни искаженные недугом, стали правильнее, в живых глазах светились доброта и ум.
—
Мэриэнн была уже на пороге, когда услышала выстрелы. Они были где-то совсем рядом. Две полные одежды сумки стояли у ее ног, рюкзачок висел на плече. Дэнни сидел на одной из
