Я почувствовал тепло на щеке и повернулся к Рейчел: это она легонько дула на меня.
– Эй, – на ее губах появилась легкая улыбка, первый раз после того, как мы покинули Новый Орлеан, – как не стыдно сидеть рядом с одной женщиной и пускать слюни, глядя на другую.
– Никаких слюней, это наблюдение, – уточнил я, когда мы выходили из машины.
Я не очень отчетливо представлял себе, зачем приехал, но мне захотелось самому поговорить со Стейси, после того как Вулрич упомянул во время нашей встречи ее интерес к искусству. Мне хотелось также, чтобы и Рейчел ее увидела. Я не знал, как нам завязать разговор с этой женщиной, но надеялся, что ситуация сама подскажет решение, что чаще всего и происходит в подобных случаях.
Стейси без видимой цели не спеша бродила по проходам между стеллажами. Она брала то один товар, то другой, читала этикетки и возвращала взятое на место. Полицейский сначала держал дистанцию в десять футов, потом она возросла до пятнадцати, и тут его внимание привлекли какие-то журналы. Он подошел к кассе, откуда мог просматривать проходы и ограничил свою опеку Стейси Байрон тем, что время от времени бросал взгляды в ее сторону.
Мое внимание привлек темнокожий молодой человек в белой куртке и белом колпаке с зеленой каймой, раскладывавший упаковки с мясом. Когда поднос опустел, он вычеркнул название продукта из списка на дощечке с зажимом и удалился из торгового зала через дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Я оставил Рейчел наблюдать за Байрон, а сам отправился вслед за парнем. Входя, я едва не сшиб его дверью, рядом с которой он присел на корточки, собираясь взять очередной поднос. Он посмотрел на меня с недоумением.
– Эй, сюда нельзя, – сказал он.
– Ты сколько получаешь в час?
– Пять долларов двадцать пять центов. А тебе зачем?
– Я дам тебе пятьдесят баксов, если ты на десять минут уступишь мне свою куртку и этот список.
– Шестьдесят, – после недолгого раздумья решил он. – И, если спросят, я скажу, что ты все это украл.
– По рукам, – не стал торговаться я, и, пока он разоблачался, я отсчитал ему три двадцатки. Куртка немного жала в плечах, но я не стал ее застегивать, чтобы было не так заметно.
– Эй, – остановил меня он, когда я уже собирался выйти в зал. – Гони еще двадцатник, и можешь взять колпак тоже.
– За двадцать баксов я тебе их сам куплю кучу, – ответил я. – Иди пока, спрячься в туалете.
Стейси Байрон я нашел у полок с туалетными принадлежностями, и недалеко от нее Рейчел.
– Извините, мадам, – можно задать вам пару вопросов?
Вблизи она выглядела значительно старше: под скулами проступала сеточка лопнувших сосудов, тонкие лучики морщинок разбегались от глаз, и глубокие борозды морщин залегли у рта. Осунувшееся лицо выглядело усталым, но к усталости прибавлялся еще и страх. Она явно была напугана, причем очень сильно.
– Нет, не думаю, – она изобразила улыбку и попыталась меня обойти.
– Это касается вашего бывшего мужа.
Она остановилась и оглянулась, ища глазами свой эскорт.
– Кто вы?
– Я – следователь. Что вам известно об искусстве эпохи Возрождения, миссис Байрон?
– Не понимаю, к чему этот вопрос?
– Вы же учились в колледже, разве не так? Вам знакомо имя Валверде? Ваш муж когда-нибудь его упоминал? Так называл он его вам или нет?
– Не знаю, о чем вы. Прошу вас. Оставьте меня.
Она попятилась, зацепила несколько баллонов с дезодорантом, и они с громким стуком посыпались на пол.
– Миссис Байрон, вы слышали что-нибудь о Страннике?
В глазах ее заметался страх, и в этот момент за моей спиной послышался свисток. Я обернулся и увидел спешившего к нам по проходу толстяка-полицейского. На Рейчел он не обратил внимания, и она заторопилась к выходу, где мы оставили машину. Я тоже не терял времени и нырнул в подсобку. Там я быстро сбросил куртку и через черный ход вышел на стоянку, запруженную грузовиками с товарами. Обогнув торговый центр, я вышел к машине. Рейчел уже успела завести мотор. Мы не поехали мимо дома Стейси Байрон, а свернули направо. Я пригнулся, когда мы отъезжали, но заметил в боковое зеркало, как толстяк- полицейский вертит головой по сторонам и говорит по телефону. Рядом с ним стояла Байрон.
– Ну, и что тебе это дало? – спросила Рейчел.
– А ты видела ее глаза, когда я заговорил о Страннике? Ей точно знакомо это имя.
– Да, что-то она знает, – согласилась Рейчел. – Но она могла услышать о нем и от полицейских. У нее такой испуганный вид.
– Возможно, она боится, но что ее так напугало – вот в чем вопрос.
Вечером того же дня Эйнджел снял на «Таурасе» дверцы, и в открывшемся пространстве мы укрепили автоматы «calico» и магазины к ним. Затем дверцы вернулись на место. У себя в номере я почистил и зарядил свой «смит-вессон», а Рейчел сидела и молча наблюдала за мной.
Отправив пистолет в наплечную кобуру, я надел поверх черной футболки с черными джинсами черную же кожаную «летную» куртку. В сочетании с черными башмаками я выглядел в этом наряде вылитым
