Дебер. Это было делом не мальчика, но мужа.
Дебер с развороченным лицом умер в мучениях через два дня, что стало, как говорил черный народ, милостью для него.
В своем номере Луис безразлично наблюдал, как в последних новостях сообщали о том, что были обнаружены тела убитых в баре Каины, и сбитый с толку Верджил Госсард наслаждался своими пятнадцатью минутами триумфа. Его голова была забинтована, а на руках едва высохла моча. Пресс-секретарь полиции штата сообщила, что у них есть прямые улики и дала описание старой машины марки «форд». Брови Луиса слегка поднялись от удивления. Впрочем, они сожгли машину в поле к востоку от Алеендейла, а затем направились на север на «лумине», которая никак не была задействована в деле, а позже разделились на окраине этого городка. Даже если «форд» обнаружат и докажут причастность этой машины к убийствам, в ней не найдут никаких зацепок, поскольку он был собран из частей полудюжины автомобилей и специально подготовлен для немедленного использования и быстрого уничтожения. Луиса обеспокоило только одно: кто-то видел, как они уезжали, а значит, мог дать их описание. Эти опасения были несколько развеяны, но не исчезли полностью, когда пресс-секретарь сообщила только, что в связи с событиями разыскиваются высокий афроамериканец и, по крайней мере, еще одна неопределенная персона.
Верджил Госсард, подумал Луис. Им надо было убить его, когда представилась возможность, но, если он был единственным свидетелем и все, что он знает, это то, что один мужчина был черным, им нечего бояться. Впрочем, существовала вероятность того, что полиции известно больше, чем сообщила пресс- секретарь, и это смутно беспокоило его. Будет лучше, если они с Эйнджелом разойдутся на некоторое время. Это решение направило его мысли к человеку в комнате наверху. Луис лежал, думая о нем, пока шум улицы не стих, а затем покинул мотель.
Телефонная будка стояла в пяти кварталах к северу, около парковки перед китайской прачечной. Луис опустил в отверстие два доллара, набрал номер и услышал, как телефон трижды прозвонил, пока его не взяли.
— Это я. У меня есть кое-какая работа для вас. На заправочной станции вниз по Огичи, на шестнадцатой после Спарты. Вы не сможете миновать ее, потому что она выглядит так, будто ее украшали телепузики. Старику-хозяину надо напомнить, чтобы он забыл, что двое мужчин проезжали через его бензоколонку вчера. Он знает, о чем идет речь.
Он сделал паузу и выслушал то, что ответили на другом конце провода.
— Нет, пока это обстоит так, что моего внушения достаточно. Но все же убедитесь, осознает ли дед последствия, если вдруг ему захочется стать примерным гражданином. Объясните ему, что червям нет разницы, чье мясо обгладывать — хорошего или плохого человека. Затем разыщите придурка по имени Верджил Госсард, в данный момент местную знаменитость. Угостите его выпивкой, посмотрите, что ему известно о происшедшем. Проверьте, что он видел. Когда все сделаете и вернетесь, позвоните мне, затем следите за сообщениями на автоответчике всю следующую неделю. Возможно, вы мне понадобитесь для дела.
С этими словами Луис отключился, протер платком телефонную трубку, кнопки аппарата. Затем, опустив голову, направился обратно в мотель и пролежал без сна, пока проезжающие машины не стали совсем редкими. И на мир снизошла тишина.
Итак, эти двое остались в своих номерах, каждый сам по себе, но соединенные невидимой нитью, мимоходом вспоминая о людях, которые умерли у них на глазах этой ночью. Один дотянулся сознанием до другого и пожелал ему покоя, и этот покой был обретен на какое-то время, пришел вместе со сном.
Но подлинный мир требует определенной жертвы.
Хотя у Луиса уже была идея о том, как эта жертва может быть принесена.
А далеко на севере Сайрус Найрн наслаждался своей первой ночью на свободе.
Его выпустили из Томастона этим утром, все его имущество лежало в черном мешке для мусора. Одежда сидела на нем ничуть не лучше и не хуже, чем когда-либо, поскольку тюремное заключение не оказало особенного воздействия на согнутое годами и природой тело. Он стоял за стеной тюрьмы и смотрел на нее. Голоса молчали, но Сайрус знал: Леонард здесь, рядом с ним. И он не чувствовал страха при взгляде на существа, которые собирались в толпы вокруг тюремных стен, — с огромными крыльями на спине и с темными глазами, которые все видели. Он дотронулся до своей спины и представил, как за его спиной расправляются такие же мощные крылья.
Сайрус направился на центральную улицу Томастона и заказал в закусочной кока-колу и пончик, молча указав на желаемое. Парочка за ближайшим столиком уставилась на него, затем отвернулась, когда он поймал их взгляд. Манера поведения отдаляла Сайруса от людей ничуть не меньше, чем черный пакет для мусора у его ног. Он быстро поел и попил, потому что даже простая кока-кола казалась вкуснее вне стен тюрьмы, затем подал знак, чтобы ему налили еще, и подождал, пока закусочная опустеет. В данный момент он был в закусочной один, не считая женщины за стойкой, которая временами бросала озабоченные взгляды в его сторону.
Вскоре после полудня вошел мужчина и устроился за соседним с Сайрусом столиком. Он заказал кофе, прочел свою газету, затем ушел, оставив газету на столе. Сайрус взял ее и сделал вид, что читает первую страницу, затем опустил ее на свой столик. Конверт, спрятанный внутри, скользнул в его руку с легким тихим звяканьем и оттуда перекочевал в карман его куртки. Сайрус оставил четыре доллара за еду на столе и затем быстро вышел из закусочной.
Машина была двухлетней давности, «ниссан». В бардачке лежали карта, клочок бумаги с двумя адресами и телефонным номером, написанным сверху. Там был второй конверт, в котором оказались 1000 долларов старыми банкнотами и набор ключей для трейлера, стоящего в парке около Вестбрука. Сайрус запомнил адреса и номер телефона, затем уничтожил бумагу, свернув ее в комок и бросив в канаву, как ему было велено сделать.
Наконец он откинулся в кресле и стал шарить под пассажирским сидением. Он не обратил внимания на пистолет, который там лежал, а продолжал ощупывать найденный сверток пальцами один раз и два, пока не поднес их к носу и не принюхался.
Чистый, подумал он. Красивый и чистый.
Затем он развернул машину и направился на юг, как раз, когда голос настиг его.
—
— Счастлив, Леонард. Очень счастлив.
Глава 14
Я смотрелся на себя в зеркало.
Мои глаза были налиты кровью, на шее — красная сыпь. Я чувствовал себя так, будто пил всю ночь напролет: из-за нарушения координации движений я постоянно врезался в мебель. Меня все еще лихорадило, и кожа была липкой на ощупь. Я хотел заползти обратно в кровать и натянуть одеяло на голову, но не мог позволить себе такой роскоши. Вместо этого приготовил себе кофе и принялся смотреть новости. Когда начался утренний сериал, я опустил голову на руки и позволил своему кофе совсем остыть. Прошло довольно много времени, пока я почувствовал себя в состоянии позвонить по телефону.
По словам Рэнди Бурриса из Управления тюрьмами и исправительными заведениями Южной Каролины, исправительная колония округа Ричленд была одним из тех заведений, где приняли схему, согласно которой выпущенные на свободу заключенные исполняли молитвенные гимны за тех, кто все еще находился в тюрьме. Программа называлась ПиО (Прощение и обновление) и проводилась в Чарлстоне. Это был тот же самый правительственный проект, что и ИВБП (Истинное выздоровление с Божьей помощью), призванный оказать помощь заключенным на севере штата. Бывшие заключенные должны были убедить остальных в будущем не нарушать закон. В Южной Каролине около 30 процентов из десяти тысяч заключенных, выпускаемых на свободу ежегодно, попадают за решетку в течение последующих трех лет, так что в интересах штата оказать поддержку министерству любыми средствами, которые у них имеются. Человек по имени Терезий — известно только это его имя — был привлечен к работе в ПиО, и, по словам одного из администраторов, женщины по имени Ирен Йакаитис, он единственный из членов общества, который был избран министерством для миссии в Рич-ленде. Охранник в Ричмонде рассказал мне, что Терезий провел немало времени в тюрьме, консультируя Атиса Джонса. Теперь он проживал в доме гостиничного типа за
