— Обширная рана задней поверхности туловища с эвентрацией части тонкого кишечника, — продолжает Платоша быстрей и быстрее, — Обширная рана промежности с вывихом правого яичка. Множественные кровоизлияния в мягких тканях. Множественные раны, ссадины кровоподтеки на голове, туловище и конечностях.
Каждый свободный человек имеет право на жизнь. Каждый свободный человек имеет право на смерть и на самоопределение. На предоставление сектора и детонаторов. И предназначение у всех людей разное. Одни напишут великую книгу. Другие, как Волобуев, покорят все вершины и впадины. А третьим зов крови — взорваться красивыми сферами с золотыми хвостами. Протрещать в морозном воздухе праздничными фейерверками на глазах у старейшин. Разметать по сторонам снег и доставить наблюдающим гражданам великую радость.
— Смерть наступила в результате взрывной сочетанной травмы головы, грудной клетки, живота, таза, верхних и нижних конечностей, — диктует Платон заключение, поднимаясь и снимая перчатки, — Изложенный вывод о причине смерти подтверждается множественностью и характером повреждений. Записал? Теперь в скобках: наличие повреждений подвешивающего аппарата внутренних органов, признаки воздействия высокой температуры… опаление волос, наличие ожоговых поверхностей на передней поверхности грудной клетки, шеи, лице, признаки воздействия высокого давления — радиарные разрывы кожи наружных слуховых проходов, эвакуация органной брюшной полости и таза. С учетом выраженности трупных изменений, давность наступления смерти составляет не более тридцати минут ко времени проведения экспертизы. Ну, а теперь, что ли, к артистам… Роман!
Я вздрагиваю словно бы ото сна. Белый, белый сектор. И черные пятна от взрывов. Красиво. Мы движемся молча, словно бы налегке. Мы словно плывем над этим сектором американской авиабазы «Шереметьево». То тут, то там по поверхности сектора разбросаны гайки, детали и прочее. Множество анатомических деталей от силиконовых кукол.
— Другое дело, — говорит Любомиров, когда мы приближаемся к месту теракта, — Ничего не осталось.
Действительно. Вокруг только искореженные куски железа, обугленные обломки сырых досок да блестящее конфетти из костромского лавсана.
— Вот, кстати, ступня Пугачевой, — говорит вдруг Платоша, пиная деталь силиконовой куклы, — А вот палец Киркорова…
Я вслушиваюсь в неизвестные мне фамилии певцов стабилинизма.
— Ну пиши, чего там, — оборачивается Платон к пехотинцу, — Раз террорист у нас испарился — опишем же тех, кто пришел к нему выступить. Итак. Левая ступня человеческой копии номер сто семьдесят восемь одиннадцать. Модель — Пугачева Алла Борисовна. Народная артистка СССР.
Меня передергивает. Как омерзительно! Как можно называть по имени-отчеству того, кто веселил пролетариат, крестьянство и люмпен-интеллигенцию в то время, как в кровавых застенках томились политические заключенные!
— Как можно называть такого человека «народный»?! — возмущенно спрашиваю я у Платона.
— Они себя сами так называли, — отвечает Платоша, — Время было такое. Смутное было время. Жестокое…
— Да какое бы ни было время! — восклицаю я, — Сейчас-то свобода! И вещи можно называть своими именами. Никакие они не народные! Кремлевские прихвостни. Честный человек не мог быть народным артистом СССР! Им мог быть только предатель свободы. Только подонок мог быть народным. Безвкусный и пошлый. Вульгарный, бездарный. В СССР свободному человеку и жить-то не следовало! А ты их — по имени-отчеству…
— Так это для идентификации… — немного смущается Платон, — Как их иначе определять-то? Вот, например…
Платон поднимает с земли обгоревший силиконовый палец.
— Безымянный палец правой руки человеческой копии номер семьдесят восемь четырнадцать. Филипп Бедросович Киркоров. Он же — Рамзан Кадыров. Он же — Автандил Кобаладзе, преступный авторитет из Чертаново, кличка Мутноглазый Сосо. Торговля наркотиками, детская проституция и спекуляция местами в региональных выборных списках. Заслуженный артист Российской Федерации. Муж Аллы Пугачевой.
— Спасибо Борису… — шепчу я неистово, трогая хьюман райтс вотч, — Спасибо правозащитникам и академикам! Спасибо Соединенным Штатам Америки и Великобритании за то, что они избавили нас и весь мир от этой чудовищной федерации!
Рукоподаю освободителям.
— Берцовая кость левой ноги, — продолжает собирать детали от кукол Платоша, — Человеческая копия номер сто пятьдесят девять ноль восемьдесят. Максим Галкин — имитатор голосов и сознания. Знаменитый пожиратель высокого. Уничтожил старорусские театр и оперу. Известен также под псевдонимами Ковырялкин, Палкинд и Басков. Фаворит Аллы Пугачевой.
— Да это же банда! — вырывается у меня, — Они все связаны с этой Пугачевой!
— Должна еще быть… — Платоша оглядывается по сторонам и что-то выискивает в черном, — Вот! А, нет… кажется… вот!
Платон поднимает с поверхности сектора бесформенный кусок силикона.
— Это левая доля печени, — говорит мне Платоша, — Человеческая копия номер восемьдесят четыре сто семьдесят. Кристина Миколасовна Орбакайте. Настоящее имя неизвестно. Дочь Аллы Пугачевой и ее преемник на посту диктатора д. российской культуры. У нее еще был подельник — некий Владимир Владимирович Пэ. Подпольная кличка: Эмдэжэфэка.
— Как?! — удивляюсь я.
— Эмдэжэфэка, — повторяет Платоша, — Муж дочери жены Филиппа Киркорова. Страшный человек. Маньяк. Они поедали детей.
У меня замирает внутри.
— Владимир Владимирович этот… — тихо спрашиваю я, — Он тоже здесь?…
— Нет, — отвечает Платоша, поднимая с поверхности сектора новое нечто, — Его не заказывают. Про него мало кто помнит, да и изображений его толком не сохранилось. Говорят лишь, что он был весь волосатый и толстый. Но это разве приметы для стабилиниста? Они там практически все были толстые и волосатые. Все эти Максимы Соколовы и прочие.
Я вдруг вспомнил Паркера-Кононенко. Того самого практически уже нерукоподаваемого сатаровского писаку, которого министр сегодня выгнала из профессии. Как это точно заметил Платоша — они там действительно все толстые и волосатые. И неопрятные. Несвободные. Гадкие.
Я снова осматриваюсь. Конечно, я слышал про так называемую «эстраду» стабилинистов — огромную машину зомбирования и порабощения, которая неустанно работала на то, чтобы сделать из людей послушных бездумных роботов. Но я никогда не знал, что эта машина была настолько монолитна и связана. Чем больше узнаешь о диктатуре — тем больше ей ужасаешься.
— А вот, полюбуйся — редчайший образчик, — Платон с гордостью показывает мне обгоревшую косичку, — Это борода человеческой копии номер четырнадцать. Гребенщиков Борис. Сокращенно — гэбэ. Китайский специалист по гипнозу. Работал более ста лет, начинал еще при царизме. Успел деполитизировать двадцать два поколения россиян. Именно он, а не эта тупая кодла Пугачевых и Петросянов, нанес основной вред старорусской культуре. Именно его деятельность привела к тому, что старая русская интеллигенция отказалась от революционной борьбы. Жаль, что его куклу заказывают так редко. Я бы взрывал его каждый день.
— Я бы тоже, — соглашаюсь с Платоном, — А что, Петросяны здесь тоже?
— А как же! — восклицает Платон, — Вон, например, видишь? Большое?
И Платоша показывает мне на лежащую в отдалении кучу.
— Это тазовая часть человеческой копии номер восемнадцать одиннадцать, — мы с Платоном подходим к большому, — Елена Степаненко, депутат Государственной думы, фракция «Единая Россия». Известна также под именем Любовь Слиска. Вместе со своим братом Евгением Петросяном… где он у нас?… ща…. А, вон он…
