завтрак, Анни сонно взглянула на нее и зевнула:
– Привет, Сильвана.
Сильвана выронила скорлупу кокосового ореха с пюре из плодов хлебного дерева и с неожиданной для себя пылкостью прижала к себе Анни. Впервые за почти три недели все в их маленьком отряде были здоровы.
Все женщины собрались в лагуне, где Джонатан продолжал обучать их ловить рыбу.
Пока он рассказывал, Пэтти вновь почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она пыталась подавить в себе чувство, что за ними следят, и сосредоточиться на том, о чем сейчас говорил Джонатан. Пэтти скрывала свой страх и ничего никому не сказала.
После трех недель дождей эти женщины преодолели свою депрессию.
Когда не было дождя, они занимались поисками пищи – охотились, ловили рыбу или собирали плоды, стараясь следовать советам Джонатана. Они полагались на него во всем. Все женщины чувствовали, что он хороший человек, и испытывали к нему чувства признательности и любви.
Сюзи испытывала к Джонатану более сильные чувства.
В одну из ночей она слезла с наблюдательного дерева, потянулась и зевнула. Потом заметила, что Джонатан не спит, а сидит один около тлеющего костра. Мерцающие языки огня играли на его крепком худощавом теле, а русые волосы отливали золотом на фоне черноты этой тропической ночи.
Сюзи сняла неуклюжие брюки, которые Анни сшила ей из рубашки, и подошла к костру; вместо того чтобы сесть на корточки, она разложила свои брюки на земле и села на них, при этом ее длинная разодранная рубашка задралась над коленями.
– Иногда мне так одиноко, – жалобно сказала она.
Джонатан, не отведя глаз от огня, сказал:
– Сюзи, тебе в голову пришла не самая хорошая мысль.
– Никто не узнает.
– Ты не перестанешь любить человека просто потому, что он умер.
– Я сойду с ума, если не почувствую, что чьи-то руки обнимают меня. – Сюзи чуть пододвинулась к костру и к Джонатану. – Тебе не хочется? А я так хочу этого, все время. – Она вздохнула. – Такая вот я, ничего не могу с собой поделать. – Она коснулась его запястья. – Я просто… хочу, вот и все. – Ее указательный палец двинулся вверх по его предплечью, чувствуя силу мускулов под кожей.
Джонатан молча смотрел на нее. Она казалась такой маленькой и беззащитной, такой хрупкой и женственной. Короткая стрижка только усиливала это впечатление. Потом он подумал о Луизе и покачал головой.
– Нет, это не самая лучшая мысль, – сказал Джонатан и отвернулся, когда она заплакала.
У них оставалось всего несколько спичек, но никто еще не пытался разжечь костер без них. Они все читали о том, что для разведения огня надо потереть две палочки, но никто толком не знал, как практически это делается.
Когда в тот вечер они сидели вокруг теперь ставшего еще более ценным лагерного костра, языки пламени подсвечивали снизу лицо Джонатана, отбрасывая черные тени на его исхудалые щеки.
– Когда мне было восемь лет, – вспоминал он, – на Рождество мне подарили увеличительное стекло. В одно из воскресений я играл с ним и вдруг обнаружил, что могу с его помощью прожигать дырочки на бумаге или ткани. – Джонатан обвел взглядом женщин. – Думаю, что вряд ли в своих сумочках вы держите лупы?
Они все покачали головами.
– Никто из вас не имеет при себе очков для чтения? Все покачали головами.
– У нас есть солнцезащитные очки, – сказала Сильвана.
– Нет, они не годятся.
– Помните тот скелет на дне шахтного ствола? – вдруг спросила Кэри. – Помните его фотоаппарат?
– Завтра утром мы сходим за ним, – сказал Джонатан.
Анни стояла у круглого отверстия, ведущего в пещеру, а Кэри спускалась по ротанговой веревке; у нее под блузкой был фонарь. Батарейка уже начала садиться, поэтому они пользовались им как можно меньше.
Когда Кэри добралась до дна, она два раза дернула веревку, давая Анни понять, что с ней все в порядке, затем включила фонарь и направилась к скелету.
Кэри присела и осветила скелет. Она осторожно вытянула руку и пошарила в пыли. Фонарь потух, и Кэри оказалась в полной темноте. Она с содроганием шарила рукой среди костей, пока не нащупала фотоаппарат. Аккуратно вытащив, Кэри положила его в противомоскитную сетку, которая висела у нее на поясе.
Присев у лагерного костра, Джонатан аккуратно очистил старый фотоаппарат от грязи. Он снял объектив и сдул остатки пыли.
– О'кей, давайте его помоем, – сказал он.
Сюзи держала в руках половину скорлупы кокосового ореха с теплой водой и пляжное полотенце, пока Джонатан тщательно чистил и сушил объектив.
На следующий день Джонатан повернул одно из колец объектива так, что открылась внутренняя
