процессе О. Дж., но судья Ито сказал: “Нет, этим мы заниматься не будем. Это не имеет отношения к делу”.
Так вот, есть еще один человек, он жив, и я думаю, вашим слушателям будет интересно о нем узнать. Вероятно, многим эта история уже знакома. Его зовут Кит Зломбович. Кит был менеджером в “Меццалуне” и в свое время у них с Николь была связь. Он давал показания Большому жюри, так что его рассказ является открытой для общественности информацией. Итак, Зломбович был любовником Николь. Когда О. Дж. про это узнал, Зломбович до смерти ипугался. И уехал в Аспен, где также работал в “Меццалуне”, потом отправился во Флориду. За два месяца нашего расследования найти его не удалось. Он исчез, просто исчез.
Был еще один случай с парнем, который некоторое время работал официантом в “Меццалуне” – в то самое время. Его машина была взорвана. Парень просто работал в “Меццалуне”. С ним все в порядке, но машина взлетела на воздух.
Нераскрытые убийства, освобождение сознавшегося киллера по туманным соображениям, одинаковые ножи, засекреченные результаты патологоанатомического исследования, исчезающие свидетели и взрывающиеся машины не прибавляют убедительности выводу об “отсутствии связи” между преступлениями.
Несмотря на отсутствие уверенности в каждом из высказанных соображений, Коэн завершил интервью замечанием: “Полагаю, наша правоохранительная система очень редко дает сбой”.
Ему можно ответить, что в таком случае мнение комментатора программы новостей слишком часто зависит от руководителей корпорации, которые ему платят. Кей-Си-Оу-Пи принадлежит “Крис-Крафт”, за фасадом которой скрывается ЦРУ. В свое время в совете директоров компании заседал Джон Делорен, автомобильно-кокаиновый магнат (Левин). Еще одним из директоров компании, владеющей Кей-Си-Оу-Пи, был Олвин Розелли по кличке Сейф. Он занимал этот пост до самой смерти от рака мозга 6 декабря 1996 года. В прошлом Розелли руководил Национальной футбольной лигой, в которой хозяйничала мафия (смотри книгу Дэна Молдиа “Вмешательство: организованная преступность и профессиональный футбол”, 1989).
Сообщение “Нью-Йорк Дейли Ньюс” от 6 мая 1996 года:
Большое жюри, которое расследует одну из последних афер, связанную со спортивным тотализатором в Южной Калифорнии, вызвало для дачи показаний приятеля О. Дж. Симпсона Эла Каулингза. Бывший футболист предстал перед присяжными 23 апреля. Эта дата втиснулась между дней, когда ему пришлось давать показания на гражданском процессе по делу Симпсона.
Как сообщают наши источники в суде, Большое жюри хочет допросить еще одного приятеля Симпсона, адвоката Роберта Кардашияна. На прошлой неделе Кардашиян заявил: “Я ничего об этом не знаю. Я не играю в азартные игры”. (Фрид)
В июне Дональд Фрид сообщил автору по телефону, что расследование Большого жюри касается не только азартных игр, речь идет также о наркотиках и детской порнографии.
Молва и “Феникс”
После резни в Брентвуде в ночных заведениях Беверли-Хиллз ходило много слухов. И порой смысла в них было больше, чем в сообщениях репортеров из зала суда. Молва свела концы с концами в этой истории. Симпсон и его жена жили раздельно, но оба по уши погрязли в адреналиновом мире Джо Ипа и мафии. Молва объяснила мотивы, состыковала все важные детали и заполнила пробелы в показаниях, звучавших в зале суда на процессе, который не затронул тайного участия Симпсона в синдикате Ипполито.
Ходил слух, что О. Дж. Симпсон вложился по-крупному в распространение кокаина, используя сеть уличных дилеров и вшивающихся вокруг Голливуда начинающих кинозвезд. Поговаривали, что поставщики (Ипполито и Лоренцо?) доверяли Симпсону – и дали ему кучу кокаина в долг на несколько месяцев. Но Николь с ее модельером, высоковольтным гардеробом и реактивными развлечениями вряд ли можно было отнести к категории бережливых жен…
Барри Хестлер, частный детектив, нанятый Робертом Шапиро для работы по делу Симпсона, утверждал, что Николь мечтала о финансовой независимости от мужа. Чтобы добиться самостоятельности, она хотела открыть ресторан на пару с Роном Гоулдменом. Начальные расходы она планировала покрыть деньгами, полученными от торговли кокаином (Фрост). Хестлер говорил также, что некие наркоторговцы нарочно задурили головы Николь и ее друзьям.
Как выразился один из постоянных жителей Беверли-Хиллз, Симпсон и его подручные попали иод сильный пресс, но “не падали духом -ведь они вошли в крутой уличный бизнес. Время от времени они укрепляли свой оптимизм, заряжаясь своим же товаром”.
Во многом но вине Николь и ее дружков Симпсону не удалось наварить деньги на взятом в долг кокаине.
Когда поставщики Симпсона стали настаивать на выплате долга, Николь Браун-Симпсон и ее приятели внезапно нашли повод слинять из города. Поставщики Симпсона попробовали взять его в оборот, добраться до его финансов.
Они манипулировали людьми из окружения Николь. Симпсон пытался наладить отношения с женой, но неудачно.
“Симпсон надеялся, что она одумается и вернется домой, – говорил один из сведующих людей. – Но О. Дж. не собирался оплачивать дорожные штрафы молодых дружков Николь, гонявших па мерседесе, который он же ей и купил. И совершенно недвусмысленно дал ей это понять ‹…›
Когда Николь со своими приятелями сделала приобретения для своего нового “бизнеса”, он отказался оплачивать чеки. А когда кредиторы Николь стали наезжать на О. Дж., он возмутился. Он не хотел, да и не мог оплатить эти долги”.
Поставщики Симпсона не приняли его объяснений. Тогда ои поехал в Чикаго – к “человеку, чья “семья” хотя и не работала в Лос-Анджелесе, но который всегда был “крышей” для некоторых специфических областей киноиндустрии. Чикагская братва попыталась вмешаться и предложила кредиторам Симпсона встретиться и обсудить проблему. Но улицами Лос-Анджелеса распоряжалась другая “семья”. Стало только хуже, потому что братва Лос-Анджелеса восприняла вмешательство как оскорбление. Они уже давным- давно побили Чикаго по всем статьям: их зона влияния простиралась аж до Южного Чикаго и Индианы”.
Николь вела рискованный образ жизни. Ее лучший друг сидел на кокаине. Когда она жила на улице Гретна-Грин, соседом ее был Карл Колби. Его отец, Уильям Колби в свое время был директором ЦРУ; он руководил программой ФЕНИКС – пресловутой операцией в Южном Вьетнаме, во время которой проводились массовые убийства не только подозреваемых в сотрудничестве с Вьетконгом, но даже потенциальных сторонников Северного Вьетнама. Сестра Карла Колби уморила себя голодом. Многие считали, что она довела себя до смертельного истощения в знак протеста против той роли, которую ее отец сыграл во время этой войны (Дэвид Корн, “Белокурый призрак”;, 1995).
Жена Колби, Кэтрин Боу, дала показания на процессе Симпсона. Она начала с того, что в начале 1992 года, в период, когда они расходились, не раз слышала, как Симпсон с Николь ругались между собой, громко обвиняя друг друга в неверности. Николь, утверждала она, “надоело распутство мужа*. О. Дж. выходил из себя из-за того, что Кит Зломбович, менеджер из “Меццалуны”, ночевал в гостевой спальне Николь.
Миссис Колби, которая на суде просила называть ее “мисс Боу” (вероятно, чтобы дистанцировать себя от имени “Колби* и ЦРУ), еще отвечала на вопросы прокурора, когда Шапиро и Кочрян заявили протест.
Адвокаты Симпсона в ярости бросились к судейскому столу, где произошел следующий обмен репликами:
Шапиро: Ваша честь ‹…›
мы не знали об этом. Я звонил этой леди и просил ее побеседовать с нами, но она отказалась.
Дарден: Тогда вы сами не знаете, что вам нужно от миссис Колби.
Кочрян: Было бы полезно, если бы вы сами с ней поговорили.
Дарден: Я говорил, но, думаю, она собирается дать свидетельские показания о том, что ‹…›
Кочрян: Да она просто ПРИШЕЛЕЦ с другой планеты!
“Лос-Анджелес Таймс” (4 февраля 1995 года) сообщила, что показания Карда Колби на предварительном слушании были “путанными и несвязными”. Колби заявил, что “выследил (так!) подозрительного мужчину”, который околачивался у его дома как-то вечером в 1992 году. Колби позвонил в полицию: ему “показалось странным, что человек, похожий на Симпсона, появился в таком районе в такой час”. После этих слов Колби один из присяжных, афроамериканец, поднял глаза к потолку, а другой, также
