Сомовита. Берег там довольно пологий, а лес, тянущийся на противоположной стороне, — отличное прикрытие для противника. Амурат-бей устало задумался, потом обвел кружками несколько звездочек — ими были отмечены береговые укрепления.
Резкий стук в дверь заставил его поднять голову.
— Миралай Хюсни-бей, — доложил адъютант и отступил в сторону.
В проеме возникла грузная, бесформенная фигура Хюсни-бея. Из-за его плеча выглядывало румяное, рано заплывшее жиром лицо Стефана Данова.
— Добро пожаловать! — Амурат поднялся, вышел из-за стола и приветливо поздоровался с гостями, пожав каждому руку.
Хюсни-бей вяло ответил на рукопожатие, затем, тяжело отдуваясь, опустился на стул. Стефан подождал, пока Хюсни сядет, и уселся рядом.
— Что бы там ни говорили, — Хюсни-бей вытер пот со лба, — но путешествие на поезде не из приятных. Разумеется, на фаэтоне я бы ехал из Эдирне сюда три дня, но зато сам себе хозяин. Захочешь есть — остановишься, пожелаешь отдохнуть в тени — выбирай дерево поразвесистей. Или родниковой водички попить — пожалуйста… А самое главное — ни тебе дыма, ни грязи. А то будто в трубу запихнули… Но, что поделаешь… Новые времена — новые нравы… — Хюсни-бей расстегнул воротник зеленого мундира и, еще раз отерев пот со лба, посмотрел на карту, разложенную на столе.
— Ну? И что ж здесь происходит? — спросил он Амурат-бея.
— Пока нормально, — ответил тот. — Я послал донесение о вооружении. Если хочешь, можешь с ним ознакомиться… Но здесь, — Амурат тяжело опустил ладонь на карту и исподлобья взглянул на Хюсни-бея. — Здесь что происходит…
— Здесь отвечают другие, — спокойно возразил гость, поудобнее устраиваясь в кресле. — Пусть обо всем позаботится Махмуд-Надим-паша, продавший душу тому русскому шпиону Игнатьеву…
— Грех есть грех, — заметил Амурат. — Но сейчас речь идет о судьбе всех нас…
Хюсни-бей хотел возразить, но вспомнил о присутствии Данова. Поэтому, вздохнув, проговорил:
— Ты не беспокойся. Не такие уж они страшные эти русские, как хотят казаться. Говорили, что до лета выйдут к Стара-Планине, но вот уже июнь, а их еще у Дуная не видно.
Амурат бросил вопросительный взгляд на бея.
— Но ведь ты же отлично знаешь, что все это время русские не сидели, скрестив руки.
— Что бы они там ни делали, раньше августа не станут форсировать Дунай, а до тех пор много воды утечет.
Хюсни-бей помолчал немного, потом, подняв брови, сказал:
— Есть и кое-что другое. Русские теряют поддержку. На этих днях пруссаки, которые больше всего поддерживали Игнатьева в вопросе о Лондонском протоколе, согласились с лордом Дерби, что на конференции дали маху. В Англии узнали об этом и начинают все сначала. — Он перевел взгляд на Стефана Данова: — Стефанаки-эфенди и приехал в связи с этим. На следующей неделе сэр Генри Эллиот должен прислать двоих чиновников, чтобы они проверили, кто поднял в газетах весь тот шум относительно бунта. Они требуют доклада, который внесут на заседании парламента.
— Но сэр Эллиот сейчас в Вене, — удивился Амурат-бей. — Зачем ему кого-то посылать?
— От его имени, — согласно кивнул Хюсни-бей. — Просто сэр Генри зол на всех за то, что произошло, и настоял перед послом Лейардом на проверке…
Амурат сделал презрительную гримасу.
— Это все дело прошлое.
— Но оно имеет значение, ваше превосходительство, — вмешался в разговор Стефан Данов. — От этого многое зависит в великих державах — и движение флота, займы, да. если хотите, и войско… Общественное мнение в Англии равняется нашим трем армиям, эфенди.
В голосе Данова звучали раболепные нотки, и это вызвало раздражение у Амурат-бея.
— Допустим, — с неприязнью проговорил он, — но что вы теперь собираетесь доказывать?
— Все, что необходимо, — спокойно ответил Стефан Данов. У него были воспалены веки, и взгляд, казалось, шел через стекло. От этого Амурату стало еще противнее.
— Стефанаки-эфенди, — вмешался Хюсни-бей, — должен встретиться с Айдер-бегом и договориться о местах, где пройдут люди сэра Эллиота. — И пояснил: — Нужно все сделать как следует…
Амурат пожал плечами, потом взял колокольчик и позвонил. Вошел адъютант.
— Айдер-бег внизу? — спросил Амурат.
— Так точно, ваше превосходительство.
Амурат повернулся к Данову.
— Вы можете пойти к нему, эфенди.
— Благодарю вас, — поднялся Стефан. Он засуетился, будто хотел еще что-то сказать, но только поклонился и последовал за адъютантом.
— Мерзкий тип… — Амурат в сердцах швырнул линейку на стол.
Хюсни-бей хрипло рассмеялся.
— Главное, он делает все, что от него требуется… И знает, когда нужно войти, а когда — выйти… Как и многое другое. — Улыбка застыла у него на лице, потом постепенно исчезла, словно растаяла. — Да… — медленно протянул он, потирая виски. Потом повернулся к Амурату: — А тебя что тревожит? Война началась, а это означает, что рано или поздно Эдхем-паша уйдет. И вероятнее всего, это произойдет с помощью англичан. Дизраэли всегда предпочитал иметь дело с Мидхат-пашой, а не с кем-то другим. Но для этого надо иметь вес в парламенте…
— Как ты ошибаешься, — покачал головой Амурат. — Дизраэли предпочтет самого безликого великого везиря. Не забывай. Англии нужна восточная часть Средиземного моря.
Амурат отпер сейф и достал топографические снимки.
— Вот, посмотри, — он развернул их перед Хюсни-беем, — это предложения знаменитого английского советника Беккер-паши: чтобы оборонительная система обеспечивала безопасность только Дарданеллам и дорогам, ведущим в Египет. Ничего другого. А что произойдет здесь, в Румелии, по обе стороны Стара- Планины, их просто не интересует. Мы должны позаботиться об этом сами…
— Ну, я думаю, что до этого дело не дойдет, — с апатичной усмешкой протянул Хюсни-бей. — В первых же сражениях с русскими на Дунае проявится беспомощность и Эдхем-паши, и Савфет-паши… Вот тогда-то мы с тобой и вернемся…
Амурат нахмурился.
— Иными словами, можно спать спокойно: русские и англичане исправят положение в Стамбуле. — Губы его искривились в горькой гримасе. Он пристально посмотрел на Хюсни-бея и добавил: — Русская армия насчитывает сто тридцать тысяч, бей-эфенди, а мы не смогли перебросить к Дунаю даже половины того, что намечали. — Амурат нервно зашагал по комнате, как бы пытаясь заглушить боль в душе. Помолчав немного, продолжил: — На кого мы можем рассчитывать? На войска Сюлейман-паши. Но они в Боснии и в албанских горах, в сотнях километров отсюда к западу. Здесь, на центральном фронте, наша единственная опора — Осман-паша. Но у Порты он в немилости. На остальных — Мехмед-Али-пашу, Вейсель-пашу и Беккер-пашу — я не надеюсь… — Он на секунду умолк, и вдруг в нем словно что-то прорвалось. — Я их ненавижу, Хюсни-бей. ненавижу всех этих иностранцев, уверен, что они принесли нам только несчастье…
Амурат-бей вновь принялся возбужденно мерять шагами пространство между окном и письменным столом.
— Но Турция всегда будет опираться на поддержку иностранцев. — спокойно возразил Хюсни-бей. — Важно только выбрать наименьшее зло Что же касается меня самого. — Хюсни-бей достал из кармана сигареты и откинулся на спинку кресла, — я не намерен помогать режиму, который противоречит моим убеждениям…
Амурат, стоявший у окна, резко обернулся.
— Но в таком случае, почему же ты сидишь, скрестив руки? Почему не обратишься к Руштю-паше? Ведь можно же образовать коалиционное правительство, как в мае прошлого года… А если этого не произойдет, — совершить переворот. Помнишь, тогда Абдул-Азис был свергнут всего за четыре часа. Но это нужно сделать сейчас, немедленно, прежде чем установится фронт, — быстро и решительно. Любая
