Этими словами Марина Ильинична будила Сергея когда-то в школу, а потом в университет и еще совсем недавно — в прокуратуру…
Дико закричав, Челищев соскочил с дивана. В темноте квартиры, казалось, еще висело эхо от голоса матери. Ощущение это было настолько реальным, что Сергей почувствовал, как от ужаса у него на лбу появилась холодная испарина, а во рту, наоборот, пересохло. Еле ворочая языком, он вслух спросил, словно каркнул:
— Кто здесь?!
Никто ему не ответил. Сергей одной рукой нащупал золотой нательный крест Олега у себя на груди, а другой включил свет в комнате. Никого… Сергей постепенно успокоился, но свет выключать не стал. Он вспомнил, как вечером говорил Кате, что не боится привидений, и его затрясло.
— Господи, спаси и сохрани… — Сергей снова лег и, шепча трудно вспоминаемые слова молитвы, задремал…
Утром вместо Доктора, к которому Сергей уже успел привыкнуть и с которым они уже могли вполне добродушно болтать на общие темы, приехал угрюмый Танцор, который отвез Челищева в фотомастерскую. На вопрос Сергея, где, собственно, Катерина Дмитриевна, Танцор маловыразительно ответил, что она с Толиком уехала на несколько дней куда-то в область по срочным делам.
«Ясно. Прятаться от меня решила». Челищев бесился и одновременно в глубине души радовался, потому что если женщина начинает прятаться от мужчины, то, скорее всего, он ей небезразличен…
Через два дня тот же Танцор привез Сергею паспорт с визой, билет на вечерний рейс до Варшавы, пятитысячную пачку долларов и разрешение на вывоз валюты. Сергей таких денег в руках сроду не держал и поэтому удивленно спросил у Танцора:
— А это зачем?
Тот меланхолически пожал плечами:
— Сказали, на оперативные расходы…
— Кто сказал-то?
Но этот вопрос Танцор пропустил мимо ушей, буркнул, что заедет вечером, чтобы отвезти Сергея в аэропорт, и ушел.
Челищев до этого ни разу за границей не был, и поэтому его охватило понятное возбуждение. Он волновался, честно говоря. Сергей не верил особенно, что его поездка в Польшу состоится, все случилось слишком быстро. Давя в душе легкий испуг (а вдруг Марека нет в Варшаве?), он начал дозваниваться Зелиньскому. Тот, к счастью, оказался на месте. Сергей огорошил его новостью о своем прилете, Марек совершенно обалдел, но, кажется, даже обрадовался.
— Ты по службе, коллега? — Марека было слышно так, как будто он сидел в соседнем доме.
— Да нет, туристом, — замялся Сергей.
— Ладно, расскажешь, я тебя встречу, а то ты потеряешься…
По-русски Зелиньский говорил абсолютно правильно, но с неистребимым польским акцентом.
Повесив трубку, Челищев облегченно вздохнул. В самом деле, вот был бы номер, если бы Марека на месте не оказалось! Один, без полномочий и языка — вот бы Сергей там нарасследовал бы… Их дефензива его на второй бы день за шпиона приняла…
Сергей начал было собираться, размышляя, что, собственно, взять с собой, но от этих мыслей его оторвал телефонный звонок.
— Сергей Саныч?
— Да…
— Виктор Палыч вас беспокоит. Как, собираетесь? — голос Антибиотика в трубке был бархатист и по-отечески мягок.
— Да я, собственно… — начал было бормотать Сергей, но Антибиотик перебил его, непринужденно перейдя на «ты»:
— Собирайся спокойно, не волнуйся, все у тебя должно получиться. Ты парень толковый, я это сразу понял… Удачи тебе… Сильно не надрывайся, развейся заодно… Про паненок потом расскажешь… Если вдруг какие-то проблемы возникнут — денег не хватит или еще что-то, — звони сразу, не стесняйся. Запиши телефон — скажешь, для Виктора Палыча информация. Там передадут. Ну, успехов…
Не дожидаясь ответа Челищева, Антибиотик повесил трубку. У Сергея вдруг пропало все радостное возбуждение. Он долго сидел неподвижно с попискивающей трубкой в руке… «Да, докатился ты, Сергей Саныч… Жулики тебя в командировку за границу посылают и еще велят валюту не жалеть… Рассказал бы кто такое еще год назад… Что же у нас в стране творится-то, Господи…»
До Варшавы Челищев добрался без приключений. Марек встретил его, как и обещал, они крепко обнялись — не виделись-то целых семь лет. Зелиньский погрузнел, волосы его поредели, и глаза его уже не были такими озорными, как в студенческие годы.
Пока шли к серому «полонезу» Марека, он спросил, какими судьбами Сергей очутился в Варшаве.
Сергей колебался недолго. В конце концов врать Зелиньскому, выдавая свой интерес за официальный, было просто бессмысленно.
— Знаешь, Марек, я ведь в прокуратуре больше не работаю. Зарплата не та, да и смысла в нашей работе все меньше остается. По крайней мере у нас, в России… Марек настороженно поднял глаза на Сергея:
— И где же, позвольте спросить, пан сейчас работает?
Челищев махнул рукой:
— Пан, Марек занимается частным сыском.
Зелиньский округлил глаза:
— О… Так и у вас разрешили? Сергей кивнул:
— Разрешили. У нас теперь все что хочешь разрешили… Так я, собственно, по делу к тебе. Помощь твоя нужна. К нам один бизнесмен обратился…
И Сергей подробно пересказал Мареку историю Миши Либмана, опустив, правда, некоторые несущественные для поляка подробности.
Когда Челищев закончил свой рассказ, они уже сидели в машине и ехали к центру Варшавы. Зелиньский молчал.
— Вот такие пироги, Марек! У меня здесь, кроме как к тебе, обратиться не к кому. Сможешь помочь — помоги… Если не в обиду — гонорар у меня с собой, мне контора специально выделила.
— И сколько же, позвольте спросить, пану выделила его контора? — живо поинтересовался Зелиньский.
— Пану выделили две тысячи долларов, — на всякий случай Челищев решил оставить себе некий маневр для возможного торга.
Марек присвистнул.
— Богатая у тебя контора… — Сергей сделал вид, что не замечает иронию в голосе Марека.
Зелиньский долго молчал, и лишь когда они остановились у гостиницы, сказал:
— Ладно, давай попробуем помочь твоему бедному жиду…
Сергей обрадованно заулыбался и полез в карман за деньгами, но Марек перехватил его руку:
— Подожди ты со своими деньгами. Сделаю что-то — другой разговор, а пока мне деньги давать не за что.
— Но у тебя могут возникнуть служебные, так сказать, расходы…
— Возникнут — сразу же тебе скажу. А пока договоримся так — давай мне все свои записи и отдыхай спокойно. Ешь, спи, гуляй, смотри телевизор… Как только будут первые результаты — плохие или хорошие, — я сразу же с тобой свяжусь. Добже?
— Добже, Марек, конечно, добже… Если бы ты отказался, я бы, наверное, на следующий же день улетел…
Челищев с наслаждением окунулся в блаженное безделье. Он спал по двенадцать часов в сутки, купался до одури в гостиничном бассейне, читал прихваченный из России детектив, бродил по магазинам и кафе. Все свои тревожные мысли Сергей постарался задвинуть в самый дальний уголок сознания, решив воспользоваться подарком судьбы и отдохнуть. Кстати говоря, преследовавшие его в Петербурге ночные
