кошмары куда-то исчезли, Сергей спал глубоко и без сновидений.
Марек объявился лишь через пять дней, когда Челищев уже начал несколько тяготиться ничегонеделаньем. Дочитав детектив, Сергей валялся на кровати и думал, как убить вечер, когда в дверь его номера властно забарабанили. Грубый голос произнес какую-то фразу по-польски, из которой Сергей уловил лишь одно:
— Полиция!
Чувствуя неприятную пустоту в животе, Челищев открыл дверь и увидел улыбающуюся физиономию Зелиньского.
— Фу ты, Марек, я же так инфаркт могу получить!
— Пан так боится полиции? У пана проблемы с законом?
— Судя по твоему игривому настроению, у тебя хорошие новости. Рассказывай, не томи!
Марек неторопливо уселся в кресло и с важной серьезностью стал рассказывать:
— Ну, кое-что мы действительно выяснили. Первое — и то было самое трудное — мы нашли второй приемный пункт, куда твоего Либмана привел Владыевский. И вот что оказалось: обе этих фирмы на самом деле — партнеры, проводящие совместные торговые операции. Но еще больше интересно то, что у второй фирмы, принявшей металл у Либмана, есть еще один партнер — совместное российско-польское предприятие-поставщик. И как ты думаешь, кто является учредителем этой фирмы с российской стороны? Правильно — замечательная организация «Вайнах» из твоего родного Петербурга. Так вот, судя по датам, привезенный Либманом алюминий был оформлен как поставка от этой самой российско-польской фирмы, и все положенные пенензы были переведены на ее счет в банке. Вот и все. Все довольны, всем хорошо! Плохо только твоему еврею. Но он тоже — смешной такой, решил бизнес в Варшаве делать да еще не совсем чистый… У нас тут жидов не очень любят, обмануть их — за грех не считают… Ладно, вот тебе копии документов, — Зелиньский небрежно бросил синюю пластиковую папку на колени Челищеву. — Здесь все, что смогли достать: копии учредительных договоров, контрактов, квитанций о приемке груза и документов об оплате. В принципе, с такой фактурой, если бы было заявление твоего Либмана, можно было бы серьезно огорчить всю эту компанию… Ну и Либмана, вероятно, тоже — алюминий-то сначала должен был в Калининграде остаться… Но ты ведь сказал, что тебе все это нужно для неофициального расследования?
Сергей лихорадочно листал копии документов и не мог поверить своим глазам.
— Марек, как тебе это удалось? Это же… Это просто невозможно, тем более за пять дней?!
Зелиньский потянулся в кресле, как довольный кот:
— Работаем… Наши маленькие оперативные секреты я открывать не буду — они тебе просто ни к чему, но есть один большой секрет: у нас, у славян, одна общая особенность — все нельзя, но, в принципе, все можно! Самое важное — этот принцип знать!
Сергей засмеялся и бросился обнимать Марека… Вместо обещанных двух тысяч долларов Сергей отдал Зелиньскому две с половиной.
— Это надбавка за быстроту и качество. И не возражай, ради Бога.
Марек крякнул, спорить не стал, но перед тем как убрать деньги в карман, сказал:
— Многие считают, что поляки за деньги могут сделать что угодно. То не всегда так. Я хочу, чтобы ты знал: все, что я для тебя сделал, я сделал бы и без денег. Хотя и люблю их всей душой…
Растрогавшиеся приятели решили отпраздновать удачное завершение командировки Челищева в ресторане, благо денег у Сергея оставалось еще более чем достаточно. Они заказали билет в Петербург на следующий вечер, Сергей позвонил по телефону, который оставил ему Антибиотик, и передал время своего возвращения. А потом все понеслось по полной программе — ужин, тосты за дружбу, за Польшу и Россию, пьяные рассказы друг другу о том, как все прогнило… В общем, отрывались они именно так, как могут два битых следователя, у которых неожиданно появились деньги. Под конец вечера за их столиком появились какие-то девки, и, несмотря на то, что Марек уже не мог переводить, все понимали друг друга прекрасно. Челищев пришел к выводу, что польский язык очень простой и от русского отличается в основном количеством шипящих звуков, и если их побольше вставлять в русские слова, то как раз и получаются польские…
Потом вся компания переместилась в номер к Сергею и попыталась совместными польско-русскими усилиями разломать широченную кровать. Веселое свинство продолжалось почти до утра, но, к чести польских гостиниц, кровать выдержала все испытания.
Утро, естественно, было тяжелым. Проявившиеся вечером лингвистические способности Сергей утратил, и поэтому, когда девушки собрались уходить и та, что ночью была все-таки больше с ним, чем с Мареком, что-то сказала по-польски, он ничего не понял.
Зелиньский голосом умирающего перевел:
— Она говорит, что ты — первый русский, который у нее был. Учитывая сложные отношения межу нашими народами, можешь считать это комплиментом.
— Все когда-нибудь бывает впервые, — философски ответил Сергей. — Она, кстати, тоже — первая полька, с которой я это самое… Пусть считает это ответным комплиментом.
Марек перевел, девицы расхохотались и упорхнули, послав приятелям воздушные поцелуи, Зелиньский со стонами начал одеваться, чтобы бежать на работу.
— Боже, если ты меня слышишь, укрой меня сегодня от глаз начальства! — бормотал Марек, путаясь в брюках, а Сергей, услышав эту фразу, прикусил губу и отвернулся. На него нахлынул приступ ностальгии, он вспомнил, как, бывало, говорил про себя такие же слова, собираясь в прокуратуру… Вечером в аэропорту, обняв Сергея на прощание, Зелиньский сказал ему:
— Мы оба взрослые люди, поэтому, я надеюсь, ты понимаешь, что не хотел бы афишировать свою помощь тебе… И еще — я помогал тебе, а не твоей странной конторе, о которой я тебя не спрашиваю… Но мне кажется почему-то, что эта твоя контора занимается не только добрыми делами. Береги себя!
Сергей молча обнял Марека и пошел на регистрацию. В Пулково его встречала Катерина с Доктором и Танцором. Пожав браткам руки и чмокнув Катерину в щеку, Челищев ответил на их вопросительные взгляды веселой улыбкой.
— По-моему, полный ажур! Гораздо лучше, чем можно было надеяться.
Катя сразу же просветлела лицом, оживились и Танцор с Доктором.
— Слава Богу! Тогда сразу — едем к Степанычу, Виктор Палыч уже ждет, заодно и поужинаем, ты же с дороги.
От этих слов Катерины Сергей почувствовал досаду. Получалось, что она больше радовалась успеху поездки, чем просто его возвращению. Но по пути к машине, воспользовавшись тем, что Танцор с Доктором ушли вперед. Катя слегка погладила пальцами ладонь Сергея и прошептала:
— Я очень скучала…
Ну прямо как школьница, ни дать ни взять! Челищев неожиданно расхохотался, но не весело, а с этакой злой иронией:
— Тебе не кажется, что ситуация начинает напоминать «Собаку на сене»? Жаль, что нет возможности пообщаться с Лопе де Вега, я, наверное, мог бы сообщить ему много интересных подробностей о внутреннем состоянии Теодоро…
Катерина надулась было, но атмосферу неожиданно разрядил Доктор. Плохо расслышав обрывок последней фразы Сергея, он обернулся и с доброжелательным простодушием сказал:
— Сергей Саныч, если нужно, мы его из-под земли достанем.
— Кого? — не понял Челищев.
— Ну, Лаподавилова этого…
Доктор не понял, почему его слова вызвали такой взрыв хохота у Кати с Сергеем. Он растерянно переводил взгляд с одной на другого и под конец тоже заулыбался. И только Танцор не присоединился к всеобщему веселью. Опершись локтем на крышу «мерседеса», он угрюмо ждал, пока все угомонятся и сядут в машину…
«У Степаныча» их уже ждали. Оставив Доктора с Танцором ужинать в общем зале, Катя и Сергей прошли в уже знакомый кабинет. Из-за стола им навстречу поднялся Антибиотик — словно соскучившийся по внукам дедушка…
Он внимательно, ни разу не перебив, выслушал рассказ Челищева, но когда Сергей хотел ему
