– Никакого. Но мальчика знали в бакалейной лавке, где я ему как-то покупала конфеты.
– С этого я и начну свое расследование, – решил Судзуки вставая.
В этот момент в салоне появилась насупленная Лиззи. Она не ответила японцу, когда он с ней попрощался. Как только дверь за ним закрылась, она разрыдалась и бросилась на шею своей подруге.
– Ты чудовище, – выговаривала она ей сквозь икоту. – Ты хочешь, чтобы я умерла от огорчения.
– Ты бы гораздо меньше огорчалась, – ответила Улла, – если бы не подглядывала в замочную скважину.
Глава 6
В бакалейной лавке хорошо знали мальчугана, который приходил с мадемуазель Энгельберг. Но малыш называл дедушками всех мужчин с седой бородой.
Разыскиваемым мог быть один из проживавших на пансионе у его матери, вдовы Кранц, которая сдавала отдыхающим два этажа своего дома и бунгало в трех километрах от городка.
Из бакалейной лавки японец помчался к вдове Кранц, от которой узнал, что месье Тишо, любивший гулять с ее сыном, снял бунгало на три месяца. У него была очаровательная жена, которая почти никогда не выходила из дома. Она только что попрощалась с хозяйкой и расторгла договор, так как месье Тишо вынужден был срочно поехать в Берн для неотложной хирургической операции.
Судзуки застал госпожу Тишо за укладыванием чемоданов. Это был тип женщины, о которых принято говорить, что они еще молоды, хотя подразумевалось, что это не так. Она была похожа на итальянку: двойной подбородок и широкие бедра. Под глазами, которые смотрели недружелюбно, синие круги.
Неожиданное появление человека не удивило ее. Взглянув неприветливо на Судзуки, она проворчала:
– Чтобы снять бунгало, обращайтесь к мадам Кранц.
– Я пришел к вам, мадам Тишо.
– По какому делу?
– Вы это прекрасно знаете.
Судзуки подошел к креслам, покрытым выцветшими чехлами. Женщина смерила его враждебным взглядом и отвела глаза.
– Мне ничего не известно, – сказала она сварливым тоном. – Чего вы хотите?
Японец молча положил на стол фотографию, на которой он подрисовал тирольскую шапочку и седую бороду. Женщина бегло взглянула на нее, на ее лице отразился испуг.
– Это он, не правда ли? – мягко спросил японец.
– Я не знаю, что вы хотите этим сказать, – с раздражением ответила она.
Неожиданно она взяла снимок обеими руками и прижала его к груди.
– Они убили его, – закричала она и разразилась рыданиями.
После этого она закрыла глаза и впала в прострацию.
– Присядьте, мадам, – предложил японец, – и поговорим о вашем муже.
– Теперь не о чем говорить, – возразила она. – Это преступление не принесет счастья Энгельбергам. Эти бандиты, проклятые нацисты, продолжают здесь свое грязное дело. Наступит день, и я все скажу, поверьте мне.
Японец тщетно пытался остановить поток проклятий.
– Вы ошибаетесь, мадам, – наконец вставил он не повышая голоса. – Господин Энгельберг – мирный человек.
– Мирный! Человек, которого охраняют днем и ночью телохранители и собаки. Укрылся в крепости и убивает каждого, кто осмеливается приблизиться. А его рабочие! Вы пытались с ними разговаривать? Ни один из них не решится сказать, какую ему поручили работу. Они живут в страхе! А его дочь? Дочь Энгельберга… Вы знаете эту ведьму? Вся ее жизнь – это сплошные оргии и скандалы. Она позорит страну, но на это закрывают глаза, так как эти люди сорят деньгами. Каждому хочется иметь свой кусок пирога.
Судзуки не стал говорить, что то же можно сказать о Тишо.
– Теперь со всем этим покончено, – продолжала разглагольствовать вдова. – Ни у кого нет права убивать бедных людей.
– Вы правы, мадам, – поддержал Судзуки. – Не расстраивайтесь. Мне бы хотелось поговорить с вами спокойно.
Он обхватил женщину за плечи и силой усадил ее. Она высморкалась, посопела и немного успокоилась.
– Истинно виновные в смерти вашего мужа – вовсе не Энгельберги, а те, кто втянул его в эту авантюру, – объяснил Судзуки. – Они знали, что он идет на смертельный риск. Обманув вашего мужа, они заманили его и купили. Они поручили ему самое трудное и неблагодарное дело. В случае успеха они могли приобрести все. В случае же неудачи ваш муж должен был умереть, что и произошло. Вы обязаны разоблачить этих бандитов. Только так вы сможете отомстить за смерть Тишо.
Последние слова Судзуки произнес с неожиданной горячностью.
Женщина вытирала слезы.
– Бедный Густав! – бормотала она. – Ему никогда не везло. Дело в том, что он был наполовину немец, а наполовину поляк. В этом мире надо быть чем-то одним, а не фифти-фифти, – продолжала мадам Тишо. –
