обеспечивавшие диктатуру пролетариата. Глава чрезвычайных революционных трибуналов Тибор Самуэли разъезжал в своем «поезде смерти» по районам волнений и председательствовал на заседаниях выездного суда. Ему помогала целая группа боевиков, чья преданность делу революции не вызывала сомнений, как, например, пресловутые «ленинцы», сформированные для усиления Красной гвардии и взявшие на себя традиционные функции полиции и жандармерии. Помимо обычных убийств реальных или предполагаемых врагов, на счету «элитных» отрядов бойцов было исполнение не менее 120 смертных приговоров, вынесенных трибуналами по явно политическим мотивам.
Масштабы и скорость перемен во многом объяснялись необходимостью убедить народ в неизбежности осуществления социалистической утопии. Программа социальных мероприятий, рассчитанная на решение жилищного вопроса в стране, наводненной беженцами, меры по демократизации системы образования, национализация крупных фирм и установление эффективного контроля над производством и распределением товаров народного потребления и продуктов питания – все это действительно было с одобрением встречено широкими слоями населения, особенно в городах. Немало представителей интеллектуальной элиты, приветствовавших осенью 1918 г. демократические реформы, также поначалу соблазнились благородством целей Советской республики. Среди них оказались не только такие коммунисты, как Лукач, ставший «народным комиссаром просвеще- /436/ ния» (фактически министром образования в Революционном совете), или Кашшак, но и большинство писателей из круга журнала «Нюгат», ставших сотрудниками директориума писателей, а также Барток и Кодай, возглавлявшие музыкальное ведомство. Среди новой профессуры Будапештского университета значились Манхейм, Бабич, психолог Шандор Ференци, искусствовед Лайош Фюлеп и историк Дьюла Секфю (хотя последний не вступил в должность).
Со временем, однако, большинство этих людей стало испытывать глубокое разочарование, как и многие представители средних классов и интеллигенции, в частности видные деятели Октябрьской революции 1918 г., один из которых, Яси, эмигрировал уже в начале мая 1919 г. (Правда, Каройи оставался в стране до конца июля и даже предложил свои услуги для переговоров между Советской Венгрией и Антантой.) В это время Секфю уже работал над своей очень значительной монографией «Три поколения» (1920), в которой сражался не только против коммунистической революции, но и против демократии и либерализма, вымостивших, по его мнению, путь Беле Куну. Мориц поначалу также воспринимал происходящее с большим энтузиазмом, но затем стал сетовать, что Советам не удалось удовлетворить крестьянскую потребность в земле. Дежё Сабо, также первое время симпатизировавший революции, вскоре опубликовал «Опустошенную деревню» – произведение антиурбанистической, антиреволюционной и антисемитской направленности, особенно популярное в межвоенный период.
Революция и деревня и в самом деле не смогли найти общего языка. В обстановке дефицита сырья и топлива для техники, предположительно более эффективной на больших полях крупных кооперативов, чем на маленьких наделах, план по национализации земли восстановил против себя не только зажиточных крестьян, реально потерявших свою землю, но и беднейшие слои крестьянства, домашних слуг и батраков, мечты которых стать независимыми фермерами были попраны теми же самыми революционерами из города, которые прежде подбивали их захватывать землю. Декреты о насильственном изъятии сельскохозяйственных излишков и реквизициях еще более подорвали авторитет власти на селе. Правительство, в свою очередь, взваливало на крестьянство вину за дефицит продуктов питания, что, обостряя и без того серьезные противоречия между городом и деревней, служило поводом для введения режима централизации всей хозяйственной деятельности под управлением Совета народного хозяйства. Антиклерикальные мероприятия власти также вызывали раздражение среди традиционно верующего крестьянства, озабоченного безо- /437/ пасностью «семейного очага». Все это было хорошей почвой для контрреволюционной пропаганды, которая не уставала подчеркивать «иностранное» (т. е. еврейское) происхождение революции (более половины комиссаров действительно были евреями). Организованная контрреволюция состояла из двух групп, и обе они, базируясь вне территории, подконтрольной правительству Куна, действовали в стране через своих сторонников: это Венгерский национальный (или «Антибольшевистский») комитет, созданный в апреле в Вене представителями почти всех старых партий и возглавлявшийся графом Иштваном Бетленом, и контрреволюционное правительство графа Дьюлы Каройи, образованное 5 мая и расквартированное сначала в Араде – в зоне французского влияния, – а позднее переехавшее в Сегед.
Как ни парадоксально, но Советская республика продержалась у власти более четырех месяцев, чему, конечно, способствовало постоянное усиление диктаторского режима, но главное то, что она временно преуспела в решении национального вопроса; и пала она не вследствие активизации внутренней контрреволюции, а тогда, когда уже не могла удерживать ситуацию на фронтах, сражаясь против войск Антанты и ее союзников. Коммунистический переворот в Будапеште в первые же дни выявил наличие разногласий среди участников мирной конференции. Американцы и англичане рассматривали это событие как следствие попрания венгерских национальных интересов в связи с экстравагантными требованиями Франции, стремившейся всячески облагодетельствовать своих протеже в регионе. Было решено удовлетворить запрос Куна о переговорах и в рамках этого решения направить в Будапешт генерала Яна Христиана Смэтса, премьер-министра Южной Африки, – главным образом для сбора надежной информации о реальной ситуации в Венгрии на начало апреля 1919 г. Смэтс, по-видимому, признал необходимость уменьшить нейтральную зону в восточной части Венгрии и в своем докладе в Париж даже поддержал венгерское контрпредложение о созыве представителей всех заинтересованных сторон, включая проигравших войну, для обсуждения послевоенных границ. Это контрпредложение в общем было нереалистическим, тем более, что Смэтс также убедился в большевистском характере венгерского правительства. Это придало вес уже широко обсуждавшимся общественностью идеям французского премьер-министра Клемансо о необходимости подавления немецких реваншистских замыслов, а также о защите Западной Европы от русской заразы путем создания
Соответственно в середине апреля на восточной границе Венгрии началось крупное наступление румынских войск, которое вскоре было поддержано чехословацкой интервенцией с севера. К началу мая значительная венгерская территория к востоку от реки Тиса оказалась в руках румынских оккупационных властей, казнивших, интернировавших или депортировавших многих местных политических и общественных деятелей – без всякого учета их партийной принадлежности. Чешские войска оккупировали промышленный район Мишкольца. Однако с середины мая явно превосходившие силы атакующих стали встречать все более упорное сопротивление противника по той причине, что Революционный совет сумел провести кампанию по военному призыву, существенно пополнившему ряды армии, которой от ее предшественницы достались вооруженные силы, насчитывавшие всего-навсего 40 тыс. человек. Это был период, когда, по словам одного из провинциальных журналистов, «коммунист встретился с националистом на общей почве защиты Отечества». В армию влились не только индустриальные рабочие Будапешта или беженцы из восточных окраин Венгрии, но многие талантливые офицеры, такие, как Аурел Штромфельд, который вскоре стал начальником генерального штаба. Как ни удивительно, но около дюжины будущих генералов венгерской армии, сражавшихся на фронтах Второй мировой войны, в 1919 г. дрались под знаменами Советской республики. В результате такой мобилизации, а также ударов, нанесенных румынам войсками украинской Красной армии, был освобожден район Мишкольца, а северной группировке Штромфельда удалось вбить клин между чешской и румынской армиями, вторгнувшись в Словакию, где 16 июня была даже провозглашена советская власть, впрочем, оказавшаяся крайне недолговечной.
Однако мировая революция, которую ждали коммунисты и которая, по их расчетам, должна была смести коррумпированных буржуазных политиканов, участвовавших в мирной конференции, и их союзников, так и не началась. Баварская советская республика, о создании которой было объявлено 7 апреля 1919 г., едва смогла дожить до мая. Коммунистический переворот, планировавшийся агентурой Куна в Вене, не получился, а контрнаступление армии генерала Деникина в России развеяло всякие надежды на поддержку из-за Карпат. Столкнувшись с ухудшением внутриполитической ситуации в стране, накалявшейся недовольным крестьянством и вылившейся в мятеж слушателей военной академии в Будапеште, правительство после жарких споров в конце июня решило выполнить требования мирной конфе- /439/ ренции и отвести войска из Словакии за демаркационную линию. Штромфельд, протестуя против этого решения, ушел в отставку, а его коллеги-офицеры стали постепенно пополнять ряды
