насколько глубоко политизированными стали чисто экономические проблемы и сколь серьезные экономические последствия могли иметь чисто политические решения. Под давлением Москвы 10 июля венгерское правительство заявило, что оно отказывается от участия в конференции, на которой должен был обсуждаться план Маршалла по послевоенной реконструкции Европы, и который, как /521/ понял Сталин, являлся попыткой Соединенных Штатов оказать противодействие советскому военному и политическому господству в Центральной и Юго-Восточной Европе с помощью экономических махинаций. Чуть ранее в Венгрии был создан орган государственного планирования, и с 1 августа началась реализация трехлетнего плана, необходимость которого весь предыдущий год отстаивали коммунисты. После принятия этих мер, все дальше уводивших страну от демократии западного типа по направлению к советской системе государственного устройства, выборы состоялись 31 августа. Причем на основе нового избирательного закона, который удалось протащить коммунистам и по которому около полумиллиона граждан были лишены права голоса на основании их политической неблагонадежности. С целью обеспечить себе успех коммунисты пошли на серьезные подтасовки и фальсификацию результатов. И, тем не менее, они увеличили свое присутствие в Государственном собрании лишь до 22 % депутатских мест. Даже вместе с другими участниками партий Левого блока они не получили квалифицированного, т. е. абсолютного, большинства. И хотя деморализованная ПМСХ тоже набрала всего 15 % голосов, хорошо выступили те группы, которые недавно от них откололись: Демократическая народная партия Иштвана Баранковича заняла второе место на выборах, да и Партия венгерской независимости Пфейффера тоже ненамного отстала от социал-демократов. Однако левое крыло ПМСХ отвергло возможность вступления их партии в коалицию с двумя основными оппозиционными партиями. Благодаря этому сохранилась старая коалиция со вполне управляемым Диньешем, которого коммунисты держали в качестве главы кабинета, состоявшего из их сторонников от различных партий на министерских постах во имя сохранения парламентского представительства.
Но очень скоро сохранение подобного представительства оказалось совершенно не нужным. Как только план Маршалла был введен в действие, и Москва решила, что страны, находившиеся в зоне ее интересов, не примут в нем участия, началась полномасштабная холодная война. Сталин отбросил тактику постепенного захвата власти коммунистами в регионе. Он дал новые указания, пояснив их суть, представителям коммунистических партий, собравшимся на встрече, приуроченной к открытию Информационного бюро коммунистических партий (Коминформ) в конце сентября 1947 г., через несколько дней после формирования нового правительства Диньеша. Ход событий в Венгрии, а также в соседних странах быстро набрал обороты: за полтора последующих года от бывшей партийной коалиции остались /522/ лишь воспоминания, коммунисты сконцентрировали в своих руках абсолютную власть, а короткая демократическая интерлюдия 1944–47 гг. стала казаться периодом безвременья.
Теперь «тактика нарезания салями» заработала безостановочно и быстро. Уже не нужны были показательные процессы. На этой стадии для достижения своих целей коммунисты вполне обходились методами запугивания. Из оппозиционных партий – после окончательного разгрома ПМСХ и тех обвинений, которые коммунисты выдвинули против лидера Партии свободы Дежё Шуйока, эмигрировавшего за границу, – еще до выборов о самороспуске объявила Венгерская партия свободы. Аналогичная модель сработала и в октябре 1947 г., когда, как ни поразительно при сложившихся обстоятельствах, Партия венгерской независимости была обвинена в мошенничестве во время выборов, ее депутаты лишены мандатов, а ее вождь Золтан Пфейффер вынужден был эмигрировать, чтобы избежать ареста. 20 ноября 1947 г. и эта партия была запрещена. Демократическая народная партия почти утратила политическую активность. А ПМСХ после изгнания Ференца Надя фактически больше уже не функционировала как самостоятельная партия. Ее легко можно было контролировать особенно после того, когда даже Диньеш был замещен леворадикалом Иштваном Доби в конце 1948 г. К этому времени страна уже осталась без президента: Тильди заставили уйти в отставку и даже взяли под стражу, когда в июле 1948 г. его зятю (позднее казненному) были предъявлены обвинения в коррупции и шпионаже.
В качестве номинального главы государства Тильди был заменен Арпадом Сакашичем, который уже доказал свою почти коммунистическую политическую гибкость, согласившись со слиянием двух рабочих партий, когда левое крыло Социал-демократической партии фактически оказалось поглощенным Коммунистической партией. Это могло произойти лишь после того, как некоторые лидеры СДП, противники данного шага, например, Карой Пейер, были вынуждены эмигрировать, а другие, как Анна Кетли и десятки тысяч рядовых социал-демократов оказались исключенными 12 июня 1948 г. из партии непосредственно перед тем, как начал свою работу I съезд Венгерской партии трудящихся (ВПТ), теперь уже насчитывавшей 1,1 млн. членов. За эту услугу Сакашич был награжден почетным, но совершенно бессмысленным постом председателя партии. Реальная власть находилась в руках ее генерального секретаря Ракоши и его заместителей: еще одного «москвича» Михая Фаркаша, левого социал-демократа Дьёрдя Марошана и Яноша Кадара. В программе партия объявила о своей /523/ приверженности идеологии марксизма-ленинизма как учения о построении социализма, о своей готовности продолжать борьбу за очищение общественной жизни от «реакционеров», о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом и с другими странами народной демократии, о полной национализации и всеобъемлющем экономическом планировании. 1948 год вошел в историю как «год перелома».
К этому времени коммунисты уже выиграли основные битвы за умы людей, т. е. подчинили себе всю систему образования и культурную жизнь в целом, трансформировав не только их структуры, но и содержание. Здесь, как и в политике или в экономике, разрушения, принесенные войной, желание побыстрее создать хоть что-то из ничего, и состояние вакуума, которое возможно было заполнить, оказались на руку наиболее организованной силе в обществе. Разрушенные здания школ, уничтоженные учебные и научно-исследовательские центры, разграбленные публичные и частные библиотеки, над опустошением которых поработали и немецкие, и советские войска, – все это по масштабу воздействия на культуру можно было сопоставить только с числом погибших учителей и работников интеллектуального труда, особенно писателей, среди которых десятки стали жертвами холокоста. Однако, как только позволили тяжелейшие условия, и в культуре тоже утвердилась коммунистическая стратегия постепенного овладения ситуацией, духовная жизнь страны с самого начала ознаменовалась победой в ней «коалиции» сил, почти полностью преданных идеям свободы и демократии. Они стремились покончить со старыми монополиями на образование и культуру, не создавая новых. Первый Национальный совет общественного образования был создан в апреле 1945 г. Его президентом стал Альберт Сент-Дьёрдьи. В Совет вошли совершенно разные по своим политическим и культурным представлениям деятели, как, например, Дьюла Секфю, Золтан Кодай, Петер Вереш и Бени Ференци. Основной инициативой Совета стала программа перехода к восьмилетнему обязательному начальному образованию (впервые предложенному в 1940 г.), которое могло бы давать учащимся не только грамотность и элементарные математические познания, но и основы знаний по общественным и естественнонаучным дисциплинам. В новой программе обучения тот материал, в котором обнаруживалось влияние консервативного, националистического мировоззрения, был заменен текстами, отражающими так называемую прогрессивную традицию, часто произвольно набранными из работ авторов, к ней относимых. Переход к новой системе обучения был завершен к концу 40-х гг., хотя реальному улучше- /524/ нию качества преподавания мешали такие факторы, как отсутствие в половине школ деления на классы, и то, что, несмотря на интенсивную переподготовку, 70 % учителей не имели квалификации, достаточной для преподавания специальных дисциплин. В системе высшего образования, к счастью для тех социальных слоев, которые прежде были от него отлучены, впервые была применена либеральная практика открытых дверей. Высшие учебные заведения объявили о свободном приеме, и количество студентов быстро удвоилось. Но это не могло не привести к снижению требований и уровня научно-образовательной подготовки, чему способствовало также и введение программы образования для взрослых, рассчитанной на подготовку из рабочих и крестьян преданных граждан режима народной демократии. Еще одним инструментом ускорения перемен в области образования стал Альянс народных колледжей, давший возможность десяткам тысяч молодых людей из низов получить образование. Среди них впоследствии оказалось немало ведущих деятелей венгерской культуры и науки (и, по меньшей мере, один из них – кинорежиссер Миклош Янчо – получил международное признание).
В этот очень краткий начальный период, когда радость, возбуждение и надежды, связанные с окончанием войны, еще не сменились апатией и отчаянием, культурная жизнь Венгрии бурлила весенним половодьем. Энергичная, яркая периодика представляла все течения общественной мысли, сумевшие
