обязаны — даже и не догадываются, кто он такой. Про это только доверенные люди знают. Оттого и сидит он на этом месте уже пятый год! Сволочь, конечно, первостатейная! Душегуб и мерзавец — таких ещё поискать!
— Других, что ли, людей не нашлось?
— Это, простите, где я их искать был должен? Какой-такой идеей соблазнять и во имя каких идеалов? Может быть, вам, в какой-то мере и проще — вон какие толпы приверженцев повсюду с красными флагами бегают! Правда, здесь их уже не видать, так они же не вымерли в одночасье? Только вот
— Интересно… — покачал головой молодой. — А про Хромого вы как давно догадались?
— Да уж года три… Этот кабачок второй год используется. Раньше-то другое место было. А вот хозяин — один и тот же. И служанка тоже. Вот я и почесал себе в затылке — отчего это так? Понятное дело, что он присматривать поставлен. Только вот кем? Пришлось подумать, да деньгами посорить… А результат — вы сами видели. Зато теперь, по крайней мере, пару лет, здесь проблем не будет.
— А кем же они вас считают?
— Это история долгая…
— И всё-таки? Чем больше вас узнаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что многие из действительно важных и нужных вещей нам отчего-то не преподавали в своё время.
— Вот как? Вообще-то, наблюдая вблизи некоторых ваших сослуживцев, я склонен с вами согласиться. По-видимому, в системе подготовки у вас присутствуют некоторые изъяны. Причем — достаточно существенные. Сколько времени готовили именно вас?
— Восемь месяцев. Но я язык хорошо знал, так что это вполне объяснимо…
— Охреносоветь… Надо было раньше об этом спросить… — старший из собеседников изумленно посмотрел на молодого. — И что, после этого вас отправили сюда
— Нет, конечно! Сначала — на стажировку и только через год допустили к самостоятельной работе. А что?
— Вальтер, я в свое время учился год! Между прочим — по ускоренной программе! Имея за спиною полный университетский курс! Опыт военной службы и несколько лет упорных занятий стрельбой, фехтованием и борьбой! И то — на меня смотрели как на выскочку, не имеющего хорошей подготовки. Сколько языков вы знаете? Кроме немецкого — с ним-то всё в порядке, успел уже проверить. За имперского немца не сойдёте, так это и не страшно — здесь полстраны таких.
— Так я на нем с десяти лет разговариваю! У нас сосед-немец в квартире жил, я с его сыном дружил, вот и научился. По-чешски понимаю, только вот говорить… — смутился молодой.
— Да-а…
— А у вас как с этим? Немецкий-то безупречен — мне бы так!
— Французский, английский и японский — свободно. На двух первых говорю и пишу. По-японски тоже писать могу, хотя и не очень хорошо. Китайский — мандаринский диалект. Чешский — могу разговаривать, хотя за своего и не сойду.
Молодой обалдело замолк. Проводник покрутил головой, осматриваясь по сторонам.
— Вот что… — он на секунду замолк, провожая взглядом проезжающий мимо автомобиль. — Я, конечно, понимаю, что вы обязаны время от времени отъезжать для доклада руководству… Ничего по этому поводу возразить не могу, им, в конечном итоге, виднее. Но! Настоятельно прошу вас довести до их сведения следующее! Пусть хоть из кожи вылезут, но, чтобы командировки эти прекратились! У нас впереди ответственнейшие встречи, к которым вы, как я теперь вижу, готовы не в полной мере! Вы, Вальтер,
— Но…
— Сколько времени мы с вами провели вместе? Всего?
— Две недели перед каждой встречей и неделю после… Всего — почти пять месяцев.
— Да-а… в иное время с меня пять шкур за такой ляп спустили бы! Да и сам-то я хорош! Понадеялся на ваше руководство… думал — всё как у людей… Кто ж знал, что у вас такие порядки в ходу? Стрелять вас учил, проверяться… да тут с самого начала вообще
— Ну что же вы так-то разоряетесь? Нормально же всё у нас прошло? Никаких промахов не допустили до сих пор…
— У разведчика, Вальтер, ошибка бывает одна. Первая — и она же последняя. А у нас с вами такое событие влечёт ещё и чужую смерть, возможно — что не одну!
— Отчего вы так дурно обо мне думаете? Я что — где-то капитально ошибся?! — возмутился, наконец, молодой.
— Ошиблись? — успокоился вдруг его собеседник. — Хорошо. Давайте, хоть сегодняшний случай разберём. Сколько было в пивной вооружённых людей?
— Четверо.
— Кто именно?
— Манфред, один из тройки мордоворотов, служанка и сам Готлиб — у него вы кинжал забрали.
— Всё?
— Да, всё.
— Во-первых, мой друг, мордовороты были вооружены все. Просто не доставали оружия. Кстати говоря, почему?
— Э-э-э… приказа не было…
— Здесь не армия, мой друг! Приказа не ждут! Просто мы сели так, что Готлиб оказался с нами на одной линии, стреляя по нам, можно и его завалить легко. Я же не просто так именно этот столик выбрал — негде ему больше было сесть. А отчего не стреляла служанка?
— Не успела?
— Ей Готлиб по барабану, она Хромого охраняет. Кстати говоря, неплохо это делает. Как минимум, парочка жмуров за ней числится. Так вот, пока ему непосредственной угрозы нет, она оружие и не вытащит. А когда я их обоих на мушку взял — дергаться уже поздно было. Так что, в какой-то мере, вы правы. Хорошо. Готлиб?
— Ему нечем стрелять было.
— Но нож-то был? Что ж он им не воспользовался?
— Не знаю, каким он там мастером раньше был, но сейчас явно расслабился. Даже на руки вам не смотрел — а зря!
— Хм! Ну, хоть это вы запомнили… Хромой?
— Не чувствовал для себя угрозы.
— Верно!
Проводник почесал в затылке.
— Ладно… хоть как-то… В общем просьбу мою своему руководству вы передайте незамедлительно!
— Уж в этом-то можете не сомневаться — передам! Я здесь, пожалуй что самое заинтересованное лицо!
Молодой чекист переключил передачу, обгоняя попутный автомобиль. Вежливо раскланялся с его водителем, который чуть принял вбок, пропуская их «Опель».
— Правильно, — заметил спутник. — Хотя и не обязательно — но это признак хорошего тона.
— Как многое мне ещё предстоит узнать! Скажите, Карл, отчего при встрече с нами, вас всегда приветствуют первого? Из-за возраста? Или есть ещё какая-то причина?
