ГЛАВА 4
Утро встретило личный состав пробежкой, которую наш командир пообещал превратить в полноценную тренировку. «Нам не нужны павшие герои, надо выжить и победить, а с такими здоровенными лосями, половина из которых не умеет озадачить противника нестандартным ходом, нам лучше самим себе похороны устроить! Все будет, как у взрослых, и не думайте, что в сказку попали!» Одним словом, помолодевший майор решил с самого начала загрузить всех по самое не могу. И с этим нельзя было не согласиться. Обычным форумным трынденьем нам не обойтись, если желаем что-то изменить.
На такой бодрой ноте мы и начали новый день.
Свои заботы по созданию штаба, хм… неполного взвода, я начал с изъятия всего запаса бумаги. Заняться планированием будущих операций, впрочем, не удалось.
Захомячив бумагу и ласково посоветовав девушкам рисовать на песке, я вполне добровольно стал показывать пример по разгрузке шхуны. Хотя кому это было показывать? Все пахали не за страх, а за свое будущее.
Когда мы закончили любимую армейскую забаву, «круглое таскать, а квадратное катать», замучился вопросом продовольствия. Конечно, начальник МТО, царь и бог в своем деле, но нужно найти охотников и хоть одного ботаника! На одном мясе жить, конечно, можно, но салаты там разные, каши тоже необходимы. И… я внимательно посмотрел на океан, рыба тоже. Сушеная, вяленая, соленая… Где взять соль?!! Черт! Я оглянулся, не бегают ли рядом девушки, нет, слава богу. Не помню, можно ли употреблять в пищу морскую соль? Что-то я о ней слышал, не очень хорошее. Ладно, спросим у мореманов. Отбросив окурок сигареты в сторону, направился к очень красиво горевшему костру. По плавнику, потрескивающему в костре, переливались голубенькие струйки пламени.
– Вашу маму… – Народ с кряхтением рассаживался вокруг костров. День обещал быть насыщенным. Работы было настолько много, что она удовлетворяла. В том смысле, что не оставляла сил даже на грешные мысли, а ведь с утра тех мыслей было. У каждого и в количестве. И командир, и сменившиеся часовые, и даже девушки в меру девичьих сил таскали, копали, рубили, в общем – обустраивались. Маленькая колония попаданцев вгрызалась в чужой берег, чтоб никто не мог попросить их отсюда удалиться. Особую актуальность фортификация получила, когда Курбаши объяснил причины необычной враждебности местного населения: оно было не местное. Живущее в этих краях племя Ваппо, как их называли испанцы, по индейским меркам достаточно мирное: чужака сначала кормили-поили, и только потом спрашивали, как тот помереть желает, и желает ли вообще. Молодежь, пошедшая за подвигом, могла и сразу напасть, но неужели мы попали на «сезон охоты»? Оказалось, что пришедший с севера, через земли Паютов, род каких-то отморозков второй год как обосновался в трех переходах от бухты, и это те самые кровники рода Одноухого Вепря, из которого происходил Белый Бык. В переводе на русский – мы с первых минут двумя ногами вляпались в войну с племенем, перебив поисковую группу, которая шла по следу нахального вора. Ночью Годдарды-Спесивцевы увеличили счет, и теперь в любой момент можно было ожидать предъявления счета к оплате. Не отягощенные догматом всепрощения (хотя кому и когда он мешал мстить?), аборигены считали смерть своего причиной для обязательной мести, вне зависимости от того, как и почему убит соплеменник. На импровизированном военном совете, совмещенном с обедом, было решено искать союзников, не могли же местные беспредельщики только клану Вепря нагадить? После короткой дискуссии утвердили состав посольства. Переводчик, проводник, атташе по культуре – Курбаши, посол, военный атташе – Котозавр, консультант и торгпред – Годдард-Спесивцев, для солидности еще добавим Змея. Малодушные попытки Кота взять самоотвод были на корню пресечены командиром:
– Вождь с кем попало договариваться не будет. Или вождь – или воины. Я туда не пойду, Динго с женой не пущу, а у вас двоих пока что самая добротная коллекция скальпов.
– Нагеройствовали на свою голову… – прошипел Кот под довольный ржач Андрея. – Мстя моя будет страшна: пока мы собираем обменный фонд и подарки, блесните, товарищи форумчане, мощью коллективного разума и на одной стороне тетрадного листочка выдайте мои полномочия, а на второй – наши требования и предложения к возможным союзникам. Сразу предупреждаю: будет многа букаф – напутаю безбожно.
Белый Бык поднялся с места и усадил Константина на место легким нажимом лапы на плечо.
– Вот сидите и пишите бумажку, белые теоретики. А я пойду пока наберу ништяков на подарки родне и в другие кланы. Вы все равно не знаете, что нам больше всего нужно.
Обсуждение было бурным, почти даже с переходом на личности, но через некоторое время искомый документ все-таки родили, перепортив предварительно несколько черновиков. Вкратце получился почти карт-бланш: колония обещала аборигенам дружбу и ненападение, обучение военному делу, ремеслам, земледелию и медицину, в обмен на дружбу, военную помощь, людские резервы. Полномочия выдали тоже широчайшие – действовать по обстановке. Как хочешь. Главная задача – привести к форту побольше людей, желающих поработать на постройке и охране. И вернуться не позже завтрашнего утра, поскольку, кроме мирных переговоров, у нас уже наметилась войнушка, да не с кем-либо, а с англичанами!
«Нелегка ты, доля дипломата. Всяк норовит куда-нибудь послать. Причем во всех смыслах сразу».
Меня сопровождали три человека – Кот, Андрей и Змей – и одна большая собака. Разумеется, речь идет о Гарме. Честно говоря, предпочитал держать кошек из-за их неприхотливости. Ума не приложу, что бы я делал с этим волкодавом, будучи инвалидом первой группы. И даже сейчас, «вселившись» в более-менее здоровое тело этого англичанина («Черт, все время на пиво тянет! Придется отвыкать, мистер Годдард!»), я не уверен, что рискнул бы завести такую «собаку Баскервилей». Покойный Максик, помнится, габаритами уступал даже кошке… Итак, мы идем уговаривать Большого Медведя, вождя паютов. Хотелось бы произвести впечатление.
Леночка постирала и вычистила мою одежду, и теперь я выгляжу модным пугалом – рубашка тонкого полотна, камзол, треуголка, чулки с жуткими на вид подвязками, кюлоты, кожаные башмаки с пряжками. Все тесное и крайне неудобное. Восемнадцатый век на дворе как-никак. А я – важная персона, надо полагать. Пивное брюшко бы спрятать, а так вроде ничего. Сойду за третий сорт. В сельской местности…
– …мы никому не причиним вреда, если на нас не нападут.
– Воины говорили – вас мало, – степенно проговорил Большой Медведь (и правда, здоровенный мужик). – Что сможет сделать горстка людей, если вы поссоритесь с сильным племенем?
– Наши женщины – тоже воины, вождь. Любая из них способна убить врага, кто бы тот ни был.
«Вот только уточнять, что Лена прикладом сломала шею краснокожему воину, не стоит…»
– Но у вас и женщин мало, – резонно возразил индеец. – Хорошо, белый человек, я принимаю приглашение. Завтра я буду вашим гостем, как ты сегодня был моим.
Посольство – это очень скучно. Стой и делай морду кирпичом. И Гарма придерживай.
Побаиваются его индейцы. Толик им чего-то втирает, а я глазами по окрестностям шарю.
Гарм нервничает, сильно. Это с ним редко бывает. Значит, сейчас что-то будет.
Точно, слева, от зарослей кустов раздался пронзительный визг. Народ разом обернулся туда, совершенно рефлекторно. Я ждал от индейцев какой-нибудь пакости, стал оглядываться по сторонам, думал, что это нас отвлекают так. Поэтому бросок Гарма пропустил. К тому моменту, когда сообразил, что на самом деле что-то происходит, пес уже был далеко. Там, куда он летел, пятеро ребятишек и молоденькая индианка пытались убежать от здоровенной желто-палевой кошки.
– Хромая пума, – закричал кто-то из индейцев.
До детей пума достать не успела – в нее прилетел азиат.
Пума умела расправляться с собаками и драться с волками, но в нее никогда не влетала на полной скорости тушка весом побольше ее самой. Кошка отлетела в сторону и даже сумела встать на ноги. Впрочем, больше она ничего не успела. Гарм упал на нее сверху, втрамбовывая в землю и ломая шею. Потом встал, отряхнулся и с гордым видом двинулся ко мне. Большой Медведь сделал титаническое усилие, дабы не уронить челюсть на землю и сохранить типичную индейскую невозмутимость.
