– Собака убила пуму. Хорошо. Хорошая собака. Сильная. Так о чем мы говорили?
Дальше переговоры шли без эксцессов, поэтому для меня особого интереса не представляли. Если не считать конечного результата, естественно. Так о них я и потом мог узнать. Поэтому, когда Кот предложил мне отправляться обратно в лагерь, чтобы заранее предупредить ребят (во как быстро привык, что еще вчерашние взрослые мужики, с которыми общался на форуме, превратились в молодых парней!) о завтрашнем визите вождя, я немедленно согласился. Как оказалось, очень вовремя, поскольку на обратном пути встретил еще одного нашего коллегу. Тем более что пришлось выручать его из весьма непростой ситуации.
Свинья – мерзкое, грязное, вонючее и кусачее животное. Прикосновение к коже мертвой свиньи оскверняет. Прикосновение к зубам живой – тоже очень нехорошо. Подробностей из священных книг не помню, но проверять на своей шкуре все равно не хочется. Поэтому уже сорок пять минут сижу на ветке дерева, похожего на дуб, и предаюсь воспоминаниям, а подо мной семейство животных, похожих на кабанов, перепахивает почву в поисках предметов, похожих на еду.
Утро началось хорошо. Наученный первой ночью, я соорудил себе царское ложе из ящиков и коробок, а под голову положил пакет с кабелями и гофротрубой. И проснулся с одним желанием. Точнее, двумя. Или даже лучше сказать, тремя. Но все естественные и потому непостыдные.
План строительства империи на сегодня предусматривал экспедицию на Дальний Восток с целью поиска земель для колонизации и туземцев для торговых и иных сношений. Ну а если серьезно – дойти до ручья, который должен был протекать в восточной долине из соображений симметрии с западной, и пройти вниз по течению в поисках еды и людей. Червячка в желудке этого тела я терпел легче, чем в прежнем, но изнурять себя голодом не собирался.
С ботинками и штанами вопросов не было – мои мокасины были хороши для вождения, но не для ходьбы по камням и корням. Поэтому надел свои старые и заляпанные краской рабочие берцы и штаны от армейского камуфляжа. А вот сверху – Сетон-Томсон писал, что индейцы, отправляясь на охоту, одеваются ярко. Потому что спугнуть зверя – это полбеды, а вот когда тебя самого примут за оленя или кабана – настоящая беда. К тому же неизвестно – вдруг в этом мире идет война и мой камуфляж похож на вражеский. Так что сверху натянул вишневую водолазку без надписей. Волосы без затей повязал оливковой банданой, а вот над снаряжением задумался.
Логично было бы вооружиться по самое не могу, но оставалось полусомнение-полунадежда на то, что этот мир – все-таки наш, и за мной внимательно и, возможно, недоброжелательно наблюдают. Да и опыт хождения по лесу у меня туристический, а не охотничий и не военный. В общем, надо взять что-нибудь такое, что помогало бы отмахаться от гопников, не мешало бы убежать и не возбуждало бы желание докопаться у милиционеров. Несколько минут колебался между топором и саперной лопаткой и выбрал топор. А чтобы замотивировать его наличие, взял плотницкий ящик и сунул туда пилу-ножовку, набор стамесок, горсть гвоздей-сотки и рубанок. Если что – никого не трогаю, починяю примус.
Поясная сумочка на случай пешего похода у меня была готова. К имеющимся там маленькой аптечке (бинт, пластырь, зеленка и кое-какие таблетки), фонарику и компасу я, подумав, добавил фальшфейер. От зверей, говорят, пользительно. Из документов взял паспорт, разрешение на пистолет, запаковал их в пластиковую папку на «молнии» и долго искал, куда приткнуть. В карманы не лезет, за пояс не сунешь. В конце концов, сунул в плотницкий ящик.
Сделав несколько шагов по высокой траве, вспомнил про клещей. Что-то надо было сделать с одеждой так, чтобы они под нее не забрались. Будем рассуждать логически. Клещи сидят на ветвях деревьев и кустов и прыгают, точнее, падают на добычу сверху. Значит, брюки и рубашку надо носить навыпуск. Или наоборот? Я принял соломоново решение: брюки выпустил из ботинок, а вот водолазку оставил заправленной. И зашагал к лесу, напевая о том, что-де «иду-шагаю по Москве».
До леса добрался быстро и без приключений. Войдя в тень, пошел медленно и осторожно, иногда замирая и прислушиваясь. Деревья росли сначала редко, потом, через несколько сотен метров вниз по склону, сомкнулись кронами. Подлесок тоже постепенно густел, но ручей оказался совсем недалеко. Пить из него я не стал, хотя уже хотелось. Осмотревшись и прислушавшись, поднялся по склону туда, где заросли не мешали идти, и двинулся вниз по течению. Через несколько сотен метров путь мне пересек ручеек, начинавшийся из маленького родника. Из него я с удовольствием напился, умылся и наполнил флягу и бутылки.
Лес вокруг был проработан великолепно. Я видел птиц, порхающих в ветвях, бабочек на цветах, муравьев, ползающих по стволам деревьев между лишайниками. Но и деревья, и птицы были незнакомы. Это укрепляло меня в мысли о том, что вокруг – виртуальная реальность. Окончательно утвердился в этом, когда увидел черно-белого зверька с пышным черным хвостом, важно идущего мне наперерез. Дизайнер определенно делал скунса, но промахнулся с раскраской. Я погрозил кулаком в небо:
– Небось купили у американцев скины и модели и залили без изменений, а деньги попилили. Нет, чтобы нарисовать русскую березу…
Впрочем, проверять качество моделирования вонючих желез не стал.
Вскоре после полудня я вышел к месту впадения ручья в речку побольше. Здесь лес сменился высоким пойменным разнотравьем. В воздухе вились комары и другие надоедливые насекомые, которых я давил не рассматривая. От жары, духоты и усталости глаза начали слипаться, а ноги заплетаться, и тут на меня, с треском ломая подлесок, бросилась огромная черная туша, размером чуть поменьше акулы из фильма «Челюсти». Что было дальше – прыжок с места или game over & restore – сказать не могу, но вновь осознал себя уже сидящим на ветке дерева в трех метрах над землей.
А подо мной ходил, фыркая и хрюкая, здоровенный кабан. Брошенные инструменты его не привлекли, но и не отпугнули – он спокойно ходил рядом с ящиком. Спустя несколько минут стали понятны причины его мизантропии: из кустов появились маленькие полосатые поросята. Свинское семейство ходило подо мной, попискивая и похрюкивая, и рыло землю носом в буквальном смысле.
А я сидел на дереве и дурачился: приказывал им покориться воле Императора, справлял малую нужду, целясь свинье в голову, уговаривал лечь спать, как положено порядочным кабанам, но слезть на землю не решался.
Солнце уже заметно склонялось к западу, а я размышлял о ночевке на дереве, когда свинья забеспокоилась, повернулась к реке и замерла, насторожив уши. Потом взвизгнула – и поросята бросились в заросли. Через секунду опушка совершенно опустела, и только треск, затихающий вдали, напоминал о кабанах. Там, куда они смотрели, в высокой траве появилось какое-то шевеление. Тот, кого боятся кабаны, может быть опасен. Поэтому я, стараясь не шуметь, поднялся на сук повыше со стороны леса и, чуть высунувшись из-за ствола, смотрел на луг одним глазом.
Вскоре уже можно было различить мелькающую в траве темную спину и иногда поднимавшуюся голову. В походке и общей манере движений чувствовалось что-то знакомое. По крайней мере, это не кошка и не лошадь. На волка тоже не похоже – не видно торчащих ушей. Он явно что-то искал, но не механически правильным зигзагом подружейной легавой, его движения были больше похожи на свободные движения кисти художника, несимметричные и непредсказуемые, но в то же время целенаправленные и систематические.
Зверь был уже совсем близко, когда у меня в голове что-то щелкнуло: массивная голова, короткий хвост, манера бегать и нюхать… Собака. Крупная черная собака. Среднеазиатская овчарка. Пес выбежал на вытоптанную кабанами полянку, потянул носом, строго посмотрел мне прямо в глаза и внятно сказал: «Ав!» Я смутился и опустил взгляд. Алабай, похоже, этого ожидал. С достоинством он подошел к дереву, обнюхал и пометил его.
Сзади кто-то вежливо кашлянул. Я вздрогнул и обернулся. В десяти шагах от меня в тени дерева стоял парень в камуфляже, с ружьем подозрительно знакомых очертаний, висевшим стволом вниз на правом плече. Я почувствовал, что краснею, и преувеличенно-наглым голосом сказал:
– Где вы столько времени бродили? Меня тут чуть не съели!
Мое предположение об эксперименте на людях подтверждалось новыми и новыми фактами. Сергей (так звали моего нового знакомого) объяснил, что подобных мне попаданцев много. Причем попали мы во многих смыслах, в частности – в дикую местность и дикое время. А хроноаборигены злые и жестокие, и хотя среди наших убитых и раненых пока нет, если мы будем хлопать ушами, обязательно будут. Подтверждение тому – реальные трупы наших оппонентов.
