…Кулибин постарался на совесть. 'Всё, Николаич, - просто и без пафоса сказал он в один прекрасный день, - запчасти готовы. - И добавил, хитровато глядя на Свиридова: - Где собирать будем, а?'.
Саша не стал играть с Левшой в прятки-недомолвки и ответил прямо: 'У меня дома'. Старый механик ничуть не удивился - похоже, именно такого ответа он и ожидал. 'Лады, - уронил Кулибин, - ящичек припасён. Переложу зеркала ветошью, чтобы не поцарапались, и забирай. А лучше давай-ка вот как сделаем: в пятницу я поеду на склад, заодно и завезу тебе твою фисгармонь. Несолидно как-то завлабу всё это хозяйство в рюкзаке на горбу тащить, да и вопросов лишних не будет, верно?'. Всё он прекрасно понимал, старичок-боровичок…
А приехав в одиннадцать утра к Свиридову домой (Александр Николаевич в этот день не пошёл в институт, сославшись на 'важные обстоятельства' и передав бразды правления своему заму) и аккуратно поставив на пол в прихожей увесистый 'ящичек', Левша вытер со лба бисеринки пота и заявил: 'Давай-ка я тебе помогу собрать твой адский агрегат. Ты у нас, конечно, мужик головастый, но руки у тебя под известно что заточены. И не спорь, я всё равно уже машину отпустил'.
Алхимик спорить не стал - он прекрасно понимал, что без Иваныча сборка затянется на неопределённо долгое время.
Они провозились до шести вечера, собирая решётчатый каркас и устанавливая на нём зеркала. Работали сосредоточенно, без лишних слов, лишь изредка перебрасываясь краткими фразами, - процесс монтажа 'драконьей головы' оказался очень кропотливым.
Когда дело было сделано, Саша достал толстую пачку тысячных купюр и протянул её Кулибину.
– Это тебе, Георгий Иванович. По ведомости прошла только оплата изготовления двух десятков зеркал для аппаратуры спектрального анализа, а это, сам понимаешь, слёзы. Бери, бери - честно заработал.
Левша степенно взял деньги, шевельнул седыми бровями и спросил:
– И что же всё-таки такое у нас получилось, Александр Николаевич? Какой самогон твоя машина гнать будет? Ты не сомневайся, я попусту языком молоть давно отучился: дело - оно пустозвонства не любит. Но интересно мне - врать не буду. Всю жизнь мечтал что-нибудь такое-этакое сотворить, особенное.
– Время я хочу сгустить, - чуть поколебавшись, ответил Саша, лишь самую малость погрешив против истины.
– Ого! - неподдельно изумился Кулибин. - Собак, что ли, голубых будешь делать?
– Каких собак? - не понял Алхимик.
– Голубых. Читал я один рассказ фантастический, давно ещё, так там изобретатель из сгущённого времени пепельницы делал, а потом собачьи фигурки на продажу.
'Вот уж не знал, что наш народный умелец любит фантастику!' - подумал Александр Николаевич.
– Люблю я фантастику, - очень серьёзно сказал Левша, словно услышав его мысли. - Если бы люди не фантазировали, доселе бегали б в звериных пиджаках на голое тело да с дубьём, я так думаю.
– Ага, и ароматных презервативов не было бы, - усмехнулся Свиридов.
– Ну, это уже блажь, Николаич, - и такое бывает. Ведь когда руду добывают, сколько пустой породы перелопачивают? К тому ж ты в тени резинок этих порезвился - не так разве? Вот только собаки эти голубые - тоже блажь, зряшное дело.
– Нет, - успокоил его Саша, - собак я делать не буду. Тут штука серьёзная получиться может, очень серьёзная… Ладно, Георгий Иванович, время уже позднее. Спасибо тебе за помощь. Если дело пойдёт - твое имя обязательно будет упомянуто. Веришь мне?
– Верю. Я ведь тебя не первый год знаю - для другого человека, может, и не стал бы я спешить- надрываться, да душу вкладывать. Может, ещё помочь? Я так понимаю, ты сейчас настроить свой аппарат намерен?
– Правильно понимаешь. Но помощь мне больше не нужна, и не стоит тебе больше тут находиться, Георгий Иваныч. Этот гиперболоид инженера Свиридова, - Алхимик кивнул в сторону чешуйчатого сооружения, - может и рвануть. Не надо тебе быть рядом - ты своё дело сделал на пять с плюсом. И не спорь.
'Если процесс станет неуправляемым, - подумал он, когда за Кулибиным закрылась дверь, - то от всего города ничего не останется. С такими силами не шутят… И тебя, Левша, не минет чаша сия. Просто есть моменты интимные - в первую брачную ночь присутствие посторонних излишне. Так что прости, Иваныч, но роды я сам приму, без бабок-повитух'.
Он вернулся в комнату и тут только заметил, на что похоже его детище…
Саша ещё немного постоял перед причудливой конструкцией, затем вытащил из шкафа давно пылившийся там старенький газовый лазер, установил его на столе по оси 'драконьей головы' и решительно щёлкнул тумблером.
'Яйцо' заискрилось, засверкало сотнями ярких белых огней. Попавший на входное зеркальце луч многократно отразился от десятков других зеркал, превратив чешуйчатую сферу в подобие огромного драгоценного кристалла. 'Красиво' - подумал Алхимик и взялся за настройку.
Он подгонял, регулировал углы наклона каждого из двухсот сорока зеркал, сверяясь с расчётами. Постепенно свечение 'драконьей головы' становилось всё более равномерным, отдельные блики сливались в общий фон, а светлое пятно на площадке-'языке' делалось всё ярче и ярче, одновременно уменьшаясь в размерах. И наконец оно сжалось до яркой точки.
Алхимик перевёл дух. Выпил чашку кофе, жадно выкурил сигарету. Точка на 'языке' свидетельствовала о том, что фокусировка доведена. Теперь оставалось дать инициирующий импульс, нарушить миллиарднолетнее равновесие, и по пути, прочерченному лазерным лучом, хлынет густеющий поток энергии - энергии времени.
По хребту скользнула холодная струйка. 'Страшно, да? - спросил он сам себя и сам же ответил: - Страшно. Если процесс будет нарастать относительно медленно, можно успеть его прервать - для этого достаточно расфокусировать всего одно зеркало, любое. А если случится худшее, я даже не успею ничего почувствовать - какое ни есть, а успокоение…'. О миллионах людей, спокойно спавших в ночном городе, Саша почему-то не думал.
Он собрал цепи контроля, подключил компьютер и ещё раз проверил всю установку. Выкурил ещё одну сигарету, глубоко вздохнул и замкнул разрядный контур конденсаторной батареи.
Сначала ничего не произошло. Обожгла мысль: 'Неужели неудача?' - это показалось Александру куда более страшным, чем мгновенный коллапс всей планеты по имени Земля. А потом…
Свечение 'драконьей головы' изменило цвет - оно стало голубоватым. А белая точка на 'языке' - от неё повеяло такой мощью, что Саша невольно зажмурился, но тут же снова открыл глаза. 'Вот оно, - потрясённо думал он, - вот оно! Водородный взрыв в сотню мегатонн, сжатый до размеров игольного острия!'. На сверкающую точку можно было смотреть, она не жгла, однако Алхимик ощущал всем своим существом, какая в ней кроется сила. А когда он посмотрел на дисплей с оценкой количества располагаемой энергии, у него перехватило дыхание. 'Что там город - тьфу! Остриё
Он на ощупь, не отрывая взгляда от белой точки в 'пасти дракона', нашёл стул и сел. 'Тебе нужна была точка опоры, Мегабайт, чтобы перевернуть Землю? Этих точек есть у меня!'.
Посидев так с минуту, Саша встал, подошёл к телефону и набрал номер Зелинского.
– Вася, - хрипло сказал он в трубку, не узнавая собственного голоса. - Что? Четыре часа утра? Мне плевать, с кем ты спишь! Слушай меня сюда - живо выбирайся из тёплой постели и дуй ко мне. Да, срочно. Нет, я не шучу. И самое главное - захвати с собой диск с твоим 'Тетрисом'. Ты меня понял? Всё. Жду.
Повесив трубку, он повернулся к 'драконьей голове', усмехнулся и спросил у неё:
– Ну что, ты отдашь мне своё золото, мёртвый дракон?
Зелинский приехал быстро - в предельно раздражённом состоянии.
– Чтоб тебе самому позвонили в самый неподходящий момент! - обрушился он на Сашу, едва переступив порог. - Авось навеки заклинишься в самой сладкой позе! Я такую тёлку вчера в кабаке снял - только-только на вторую серию пошли! Чтоб тебе… - Но тут он разглядел лицо Алхимика и особенно выражение его глаз и мигом поперхнулся собственным красноречием.
– При проведении интимных мероприятий соблюдайте правила техники безопасности, - холодно
